Мир приключений, 1926 № 05 - [14]

Промысел на песца, это один из самых выгодных на Севере. Чтобы удачно промышлять песца, надо хорошо знать его образ жизни, характер, привычки и прочее.

Живет песец, «норует», в песчаных буграх, сплошь изрытых дырами или входами в песцовую нору. Таких входов или выходов насчитывается от десяти до пятнадцати. На глубине аршина под землей идут корридоры, перекрещивающиеся самым запутанным лабиринтом. Такой ход весь бывает покрыт густой растительностью, цветами, мхом и какой-то резко пахнущей травой.

В одной норе иногда живет несколько семейств песцов. Самка приносит до двенадцати штук детей. Мать очень редко выходит из норы до трехмесячного возраста своих детей; за то самец песец целыми днями рыскает и таскает семье пеструшек, птичек, гусей, уток — словом все, что попадает ему в зубы. Не брезгует он и падалью. Трехмесячные песценята начинают выходить из норы со своими родителями, а на ночь все семейство возвращается в нору. До 1–1½ годовалого возраста, песец твердо держится своей родовой норы, а затем молодежь расходится на сторону, обзаводится своей семьей и норой. Попадаются норы, населенные десятью и двадцатью песцами.

За добычей песец выходит преимущественно ночью, хотя можно его видеть изредка и днем, но это будет очень голодный песец.

В поисках пищи он зашел далеко за пределы владения своей норы; день застал его на чужой, неизвестной территории, и он не смог к разсвету найти укромный уголок, где бы можно прилечь. Иногда песец «идёт», то есть переходит, ищет новых хлебных мест.

Пока есть пища в районе своей норы, а такой район исчисляется примерно верст в пятьдесят по радиусу, песец держится своего района. Причины, заставляющие песца переселяться, таковы: в силу большого прироста населения норы, старики прогонят более взрослых. Бывает также, например, очень дождливая осень, верхний слой земли делается мокрым, мох и травы намокают. Сразу ударяют дружные морозы без снега, — тогда вся мокрая почва промерзает, все травы и мхи смерзаются, превращаясь в лед (это явление поместному называется «гололед»), главная пища песца — полярная мышь пропадает, дохнет с голода, или переходит в другое место. Птицы к этому времени обычно улетают, и песцу волей не волей приходится оставлять знакомый район, насиженное гнездо, и всем семейством переходить в другие не пострадавшие от гололеда места.

Интересно песец промышляет себе в пищу мышь-пеструшку. Если песец по свежему следу найдет мышь в норе и если мышь забилась не глубоко в землю, то он просто разрывает передними лапами нору, — слышится легкий визг и — мышь выловлена. Бывает и так, что мышиная норка глубока, или идет под камень. Выяснив нюхом это обстоятельство, песец становится на задние лапки, подпрыгивает на воздух и грациозным броском обрушивается на снег, над норкой. Этот маневр он повторяет до тех пор, пока сама мышь не ошалеет и не выбежит из норки, пытаясь спастись бегством и, конечно, попадает в зубы хищника. Зимой полярная мышь — это самая легкая, постоянная и надежная добыча песца.

Промышляет песец еще белых уточек «чистиков», остающихся зимовать в чистой от льдов воде. Конечно, пока чистик в воде, он в безопасности, но стоит птице ночью вылезти на лед отдохнуть, тут его и сцапает песец, как кошка подкрадывающийся к чистику среди льдов. Вот почему всегда много песцовых следов по кромке льда.

Здесь же, правда редко, песец находит исдохшего тюленя. Тут уж пир горой! Этих белых бесенят на добычу сбегается сразу несколько штук. Рвут тюленя, лают и дерутся ужасно, так как песец по натуре вообще очень зол и беспощаден. Маленькому тюленю, «бельку», не успевшему нырнуть за своей матерью в отдушину, грозит неизбежная смерть в зубах песца.

Наблюдается еще и такая картина: как у акулы есть непременный спутник — рыбка «лоцман», так и у белого медведя сзади всегда идут два-три беленьких пажа, подбирающих остатки трапезы «его полярного величества». Таков зимний промысел песца.

Летом ему живется совсем легко. Песец отъедается и жиреет. Летом всегда бывает много мышей, много всяких маленьких, глупых пуночков и других птичек, схватить которых песцу очень не трудно. В большинстве случаев эти птички вьют свои гнезда прямо на земле, среди трав и камней. В гнездах так много вкусных яичек и еще более вкусных птенцов! Есть еще гнезда уток на болотах, а гнезда диких гусей на берегу ручьев и озер! яйца в них такие крупные! Спугнув с гнезда гусиху, песец выкатывает яйцо из гнезда и начинает его толкать о камни, пока оно не разобьется. Как славно слизывать с земли содержимое яйца! Плутовато и сладко жмурится разбойник на оставшиеся в гнезде яйца. Песец пирует, по уши вымазавшись в яичном желтке и ни мало не смущаясь горестными криками раззоренной гусихи; а иногда, как рьяная наседка, гусиха вздумает лететь над песцом да клюнуть его, тогда быстрый, неожиданный прыжок в воздух и… О! какое наслаждение запустить зубы глубоко в гусиную шею, схватить, вонзиться когтями в мясо, чувствовать, как гусиха не в силах взлететь и бежит по земле. Тогда волочиться за нею, ударяясь о кочки, стискивать и разрывать зубами кричащую шею птицы, чувствовать, как кровь вкусно бежит по морде, деснам и зубам; как гусиха, наконец, шатается, падает… Короткая борьба… Гусиха с силой и безмысленно толкает своими длинными лапами. Тогда песец прокусывает ей голову, разрывает живот и напившись теплой крови до сыта, нажравшись до отвала, лениво чистит лапу, морду, катается по земле… Он знает, что у него есть еще много, много свежего вкусного мяса. Сладко жмурится песец, вытянувшись рядом с телом птицы, довольно осматривается кругом. Тихо, сытно дремлется. Пройди сейчас перед ним какая угодно дичь, — он не шевельнется.