Мир приключений, 1925 № 01 - [21]

— Я надеюсь, господа, вы ничего по будете иметь против того, чтобы молодой человек, которого вы видите, поужинал с нами? — обратился к ним хозяин дома, указывая на прохожего. — Он, я полагаю, является очень подходящим человеком для нас.

Один из присутствующих, высокий, полиций старик, с выпуклым лбом и большой седой бородой, к которому окружающие относились с видимым почтением, внимательно оглядел прохожего и что-то вполголоса спросил у хозяина.

— Да, — последовал ответ, — профессор все время был со мной…

Конца фразы прохожий не расслышал.

— Кушать подано, — доложил, появляясь в дверях, старый слуга и все перешли в столовую — большую комнату, отделанную в английском вкусе, со стильной мебелью времен королевы Анны. Свешивающаяся с отделанного деревом, как и стены столовой, потолка большая люстра с овальным абажуром освещала лишь самый, красиво убранный, стол, заставляя переливаться алмазами граненый хрусталь бокалов и рюмок и бросая на белоснежную скатерть рубиновые и топазовые блики вин, налитых в отделанные серебром старинные графины. Хозяин и высокий полный старик поместились в центре стола, прохожего же посадили наискось от них, рядом со стариком, бывшим в магазине с хозяином дома» Двое молодых слуг, под руководством старого слуги в бакенбардах, бесшумно разносили блюда. Прохожий погрузился в еду, запивая ее вином, которое ему подливал его сосед, профессор.

Вымытый, одетый в чистое белье и платье, прохожий выглядел довольно прилично. На вид ему можно было дать лет двадцать семь — тридцать, не более, но лишения и невзгоды наложили печать на его исхудалое бледное лицо, на котором теперь, под влиянием выпитого вина, заиграл слабый румянец. Забыв обо всем на свете, прохожий был поглощен едой, уничтожая все, что ни подкладывал ему на тарелку сосед, Он ел с жадностью, с упоением, упиваясь возможностью дать жевать челюстям, давно бывшим без дела. Он был как во сне. Да разве не сон, что с ним случилось? Какой-нибудь час тому назад он, умирая от голода и холода, бродил по улицам, падая от усталости, не имея, в чужом городе, где главы преклонить, не зная никого, к кому бы обратиться за помощью, а теперь сидит в теплой, светлой комнате, одетый во все чистое, ест вкусную, разнообразную пищу и пьет вино, такой приятной теплотой разливающееся по жилам. Так приятно ощущение свежего белья, чистого, разогретого тела. От выпитого и съеденного прохожим стала овладевать сонливость, усталое тело требовало покоя. Из этого состояния его вывел голос хозяина дома и устремленный на него пристальный, тяжелый взгляд его зеленовато-серых глаз. Бритый человек протянул прохожему большой граненый бокал, наполненный до краев золотистым вином.

— Выпейте-ка этот бокал за здоровье всех присутствующих, как это делаю я. С этими словами он налил вином такой же бокал и, обведя взором всех за столом, осушил его. — Ваше здоровье, господа!

Прохожий также осушил свой бокал.

— Господа, — продолжал между тем хозяин дома, — я нахожу своевременным посвятить нашего молодого друга, — он кивнул в сторону прохожего, — в цели нашего сегодняшнего собрания и объяснить ему, что мы собою представляем, чтобы он знал, среди кого он находится и чем вызвано его, кажущееся случайным, присутствие в нашей среде сегодняшнею ночью. Вы видите перед собой, — говоривший обращался теперь исключительно к прохожему, — членов особого общества, целью которого является приходить на помощь несчастным, силою вещей поставленным в безвыходное положение. Жизненные обстоятельства складываются часто так, что попавшему в тяжелое положение неудачнику не остается ничего, кроме как умереть. Всякая помощь окружающих в таких случаях является лишь временным облегчением и только оттягивает роковую развязку. Однако, очень немногие обладают достаточной силой воли, чтобы, убедившись в без-исходности того положения, в которое поставила их неумолимая Судьба, разом покончить с обрушившимися на них несчастьями, прервав неудавшуюся жизнь. Вот таким-то, лишенным необходимого мужества, людям мы, т. е. наше общество, и приходим на помощь. Мы облегчаем им переход в Небытие, давая им возможность умереть тогда, когда они менее всего этого ожидают, избавляя их тем самым от предсмертных нравственных мук…

По мере того, как говорил хозяин дома, смутное, все усиливавшееся, беспокойство овладевало прохожим, теперь напряженно вслушивавшимся в каждую его фразу. Взгляд говорившего с особой силой остановился на глазах прохожего, давил на них, словно к зрачкам прикасались невидимые пальцы, так что даже было больно смотреть, а в то же время не было сил отвести взора.

— Наше общество, председателем которого я имею честь состоять, следило за вами и установило, что вы принадлежите именно к той категории неудачников, несчастливцев, помогать которым оно поставило своей задачей. Верное своим принципам, оно постановило умертвить вас, прекратив ваше печальное существование, в самый неожиданный для вас момент и, притом, наиболее гуманным, минимально болезненным способом… Вино, которое вы только-что выпили, отравлено. Через пять минут вы умрете.