Мир полон разведенных женщин - [57]

Пауло Массарини был как раз таким, каким его все и описывали. Высокий, блондинистый, за сорок. Голубые глаза, которые вас прямо пронзают насквозь, и итальянский акцент, который вас просто обволакивает как молочный шоколад.

Он поцеловал Клео руку, заказал ей Перно с молоком, потому что он и сам это пил, и принялся рассказывать тысячу и одну историю о том, какой остроумный он, красивый и сексуальный.

О Боже, какой он скучный! Впервые за всю свою карьеру Клео не смогла изобразить тот заинтересованный взгляд, который бы убеждал того, кого она интервьюировала, что он и в самом деле неотразимо интересен ей.

Она не скрывала, зевала, кассета в магнитофоне кончилась, но она даже и не стала переворачивать ее.

Чем только приходится зарабатывать на жизнь. Ей нужно взять отпуск. Интервьюировать актеров – работа, достаточная для того, чтобы запросить об отпуске.

Через пару часов появилась его жена, чтобы увести его. Она была крупной дамой невероятных размеров. Она смотрелась скорее как его мать, а не жена. А ему вовсе не хотелось уходить, и они пустились в короткий шумный спор на итальянском.

Клео спокойно выдержала все это. Интервью не получилось, он не сказал ничего такого, что было хотя бы отдаленно интересно, дабы это повторить.

А, может проблема была в ней самой. Может, она теряет мастерство.

Наконец, жена увела его в спасительное нутро его белого Роллс-Ройса.

– Он замечательный человек! – заметил преданно агент по прессе.

– Большой говорун, сказала Клео.

– Но интересный.

– Конечно.

– Хорошее получилось интервью?

– Я думаю, что набрала материала более, чем достаточно.

– О! Для вас тут записка. Сеньор Кауфман будет в гостинице к шести. Он ждет, что вы отужинаете с ним.

Они сидели в ресторане, за столиком прямо на улице.

– Мне не показалось, что дама, которая собирается разводиться, должна одна проводить вечер в Риме.

– Это очень мило с твоей стороны.

– Не так уж. Я уже несколько недель просто умираю – так хочется тарелку приличного спагетти.

– А как ты узнал, где я?

– Небольшое расследование.

– Трудно было смыться? А как же с фильмом?

– У меня два дня выходных. Я им ничего не сказал – иначе началась бы перепалка. В любом случае, мы утром вернемся. Боже, какое вино! Ну, расскажи мне об этом засранце Массарини. Такое же говно, как и всегда?

– Думаю, да. Давай говорить прямо – актер есть актер. Мне кажется, интервью у меня вышло отвратительное.

– Не оскорбляй мою профессию, называя Массарини актером. Он просто кусок итальянского говна.

– Он тебе просто нравится, не так ли?

– Очень нравится, – Буч испытующе посмотрел на нее.

– Что ты скажешь?

– О чем?

– О нас с тобой. Не попытаться ли нам?

– Что?

– Ну, в Малибу – домик. Пожить вместе. Съехаться. Повеселиться.

– Мы едва знаем друг друга.

– Не надо меня пичкать этой дрянью в духе старомодных девушек. Мне кажется, у нас здорово может получиться вместе. Что мы теряем-то?

– Мне казалось, ты и так уже живешь с кем-то.

– Она просто подруга, ничего особенного. Особенное бы хотелось с тобой.

– Я только-только выбираюсь из замужества.

– Забирайся ко мне. Через неделю съемки закончатся – мы можем вместе полететь в Лос-Анджелес. Ничего серьезного, просто развлечемся.

Клео засмеялась.

– Это так неожиданно. Буч засмеялся.

– Тот, кто писал твой диалог, должен быть уволен немедленно! Кончай свое спагетти и поехали в диско, и пусть гоняются за нами паппарацци.

С Бучем она чувствовала себя в безопасности. Он такой человек, с которым можно связаться, при этом никак не связываясь. И что особенно важно – он совершено честен.

Позже, в постели, Клео раздумывала над его предложением. Несколько недель – а может, и месяцев, – поваляться в Малибу, это может быть как раз то, что ей нужно. Насчет развода она могла договариваться с адвокатами в Калифорнии. Она могла бы перестать работать на время и просто расслабиться. Буч приятен, с ним легко, они подходили друг другу. Что терять? И в постели он был просто жеребцом, а может, этим ей как раз и надо было заняться. Некоторый стимул для ее собственного «я» после всех выкрутас Майка, – то, что ей нужно.

Утром она сказала:

– Ладно. Давай попробуем, господин Кауфман.

Он осклабился. – Хорошее решение. Мы повеселимся немного, посмотрим, что будет дальше…

– Да, – согласилась она, – посмотрим, что будет.

ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ

Беснующаяся толпа перепугала Марти. Люди толкались и напирали, а фоторепортеры кричали ему, чтоб он смотрел в их сторону.

Откуда они только все взялись? Они неслись со всех сторон, пристраивались к толпе и выгибая шеи, заглядывали, пытаясь разобрать, что происходит. Какая-то девчонка уцепилась Марти за рукав, он оттолкнул ее. Где его машина? Где Джексон?

И теперь он понял. Нет машины. Нет Джексона.

А Маффин беззаботно позировала фоторепортерам, она вовсе не возражала против столпотворения, казалось, что она и не замечала этого.

Марти потянул ее назад, в офис регистратора, и захлопнул дверь. Он весь вспотел и не мог перевести дыхания.

– В чем дело? – спросила Маффин, несколько раздраженная тем, что ее оттащили от фотографов.

– Эти толпы, они опасны.

– Не будь глупышкой.

– Вызовите нам такси, – сказал Марти высокой худой леди. – Отсюда есть другой выход.