Мир, полный слез - [27]

– Ну же, ну же, мой маленький смельчак, – воспользовалась ситуацией Доминик и опустилась на корточки рядом с Томом. – Давай я тебе помогу.

Он позволил ей взять кусок яблока и положить ему в рот, не сводя при этом нахмуренного взгляда со своей бабки. Тереза улыбнулась и вновь обратилась к своим гостям:

– Тосты? Каша? У нас масса круп – в основном те, что нравятся Тому, но где-то есть и мюсли…

Елена высказалась в пользу свежих фруктов, а Айзенменгер предпочел мюсли, что было ошибкой, так как они оказались черствыми. Доминик помогла им сориентироваться. К тому времени, когда они сели за стол, Том уже закончил завтракать. Он оттолкнул от себя тарелку и произнес:

– Всё.

С точки зрения Айзенменгера, это было некоторым преувеличением, поскольку на тарелке еще оставалась по меньшей мере треть яблока, но Том не стал дожидаться всеобщей поддержки, с грохотом отодвинул стул и встал, не спрашивая разрешения выйти из-за стола и не вступая в прения. Елена заметила вспышку раздражения на лице Терезы.

– Почисти зубы, Том, – окликнула мальчика Доминик. – А потом пойдем гулять.

Она убрала со стола, выбросила остатки яблока в мусоропровод, установленный во внешней стене, и сложила посуду в раковину.

– Предыдущая няня была лучше, – заметила Тереза, когда Доминик вышла из кухни, вероятно, для того, чтобы проверить, почистил ли ее подопечный зубы.

– Похоже, он непростой ребенок.

– Такой же шаловливый, как любой мальчик его возраста, – взглянув на Айзенменгера, с оттенком укоризны сказала Тереза.

Айзенменгеру не удалось ответить сразу, так как в этот момент он боролся с особенно упорным бразильским орехом.

– Конечно, – наконец выдавил он из себя. – Просто думаю, столь юной и, судя по всему, неопытной девушке не так-то легко с ним справляться.

Это ходатайство о смягчении приговора не было поддержано судьей Хикман.

– Она не понимает, что с ребенком его возраста не следует вступать в дискуссии. Я говорила ей, но она… придерживается континентальных взглядов.

Хорошо еще, что она не пристрастила его к употреблению спиртных напитков и не познакомила с этим удручающим отношением французов к сексу…

– Я встретила Нелл в коридоре, – заметила Елена. – Похоже, она совершенно успокоилась.

Тереза вновь обратилась к своему тосту и мармеладу. Сначала она склоняла голову набок, а потом склевывала кусочек, как это делают птицы, запрокидывая голову назад. При этом в ее рот всякий раз попадала лишь крохотная частица пищи. Поэтому Айзенменгер решил, что когда Елена произносила это, у Терезы во рту был чересчур крупный кусок, требовавший пережевывания, ибо ответила она с большим запозданием:

– Да. Думаю, вчера она просто устала.

– А Тристан на работе? – поинтересовался Айзенменгер.

– В Лондоне. Какое-то неотложное дело.

– Наверно, работа в Коллегии отнимает у него массу времени.

– Обычно он посвящает ей два дня в неделю, иногда три или больше. Это очень неудобно, потому что в таких случаях он возвращается не раньше десяти вечера. Зато начиная с завтрашнего дня он пробудет дома до самого Нового года.

В этот момент на кухне появилась Элеонора. Она вошла поразительно легкой походкой, с прямой спиной и надменным видом. Однако стоило ей увидеть Айзенменгера и Елену, как на лице у нее появилось недоуменное, а затем почти агрессивное выражение. Но прежде чем она успела открыть рот, Тереза поспешила напомнить:

– Это Елена и ее друг Джон, мама. Помнишь? Они приехали вчера вечером.

Элеонора поочередно окидывала их подозрительным взглядом.

– Ах да, – промолвила она наконец фальшивым тоном, хотя, судя по ее лицу, так их и не вспомнила. – Да-да, – повторила она после длительной паузы, и на этот раз в ее голосе прозвучало больше уверенности. – Как ты, милочка? – подойдя к Елене, улыбнулась она. – Мы так давно не виделись.

– Ты будешь завтракать? – раздраженно перебила ее Тереза.

– Конечно! – поворачиваясь к ней, воскликнула Элеонора. – С чего бы мне не завтракать? – капризно осведомилась она, подошла к столу и села на то самое место, которое только что освободил ее правнук. – А где Тристан?

– Он сегодня работает.

– А Том?

– Чистит зубы.

Ответы Терезы, произнесенные чуть ли ни на октаву выше обычного тембра ее голоса, судя по всему, удовлетворили пожилую даму.

– Как обычно, мама? – спросила Тереза, поднимаясь со своего места.

– Естественно.

Как оказалось, обычной пищей Элеоноры была каша. Елена доела свой тост и отнесла тарелку к посудомоечной машине. Тереза засыпала в кастрюльку овсяные хлопья и залила их молоком.

– Может, мне помочь? – тихо спросила у нее Елена.

Ответом ей были свирепый взгляд и сухое «нет». Впрочем, Тереза быстро опомнилась и добавила:

– Нет, спасибо, Елена. Прости, – улыбнулась она. – Похоже, мы не слишком гостеприимны.

– Ничего, – ответила ей с улыбкой Елена. – Я думала, вы держите кухарку, – подумав, добавила она.

– Ха! Неплохо бы. – И она вновь повернулась к плите, на которой стояла каша, и принялась ее помешивать. – Миссис Каслман приходит только по особым случаям. А горничная – ее дочь. Мы не можем себе позволить пользоваться их услугами постоянно. – Она произнесла это с таким видом, словно признавалась в том, что дважды использует чайные пакетики или что ее муж испытывает нездоровую страсть к самкам домашнего скота. – Конечно, Доминик помогает, но большую часть работы приходится делать мне самой.