Мир под оливами - [7]

Коснулась его волос:

— Ох, если бы высечь искру

Из сердца мне удалось! —

А он усмехнулся, в синем

Табачном плывя дыму:

— Подобное не под силу,

Я думаю, никому…

Она опустила веки,

Чтоб скрыть невеселый взгляд.

…То было в двадцатом веке,

Так было сто лет назад…

* * *

Жестокость равнодушия — она

Страшнее, чем бетонная стена.

В кровь об нее мы расшибаем лбы —

Она не слышит попросту мольбы.

Стена из равнодушия — она

Не виновата в том, что холодна…

ЛЮБОВЬ

Опять лежишь в ночи, глаза открыв,

И старый спор сама с собой ведешь.

Ты говоришь:

— Не так уж он красив! —

А сердце отвечает:

— Ну и что ж!

Все не идет к тебе проклятый сон,

Все думаешь, где истина, где ложь…

Ты говоришь:

— Не так уж он умен! —

А сердце отвечает:

— Ну и что ж!

Тогда в тебе рождается испуг,

Все падает, все рушится вокруг.

И говоришь ты сердцу:

— Пропадешь! —

А сердце отвечает:

— Ну и что ж!

* * *

Прощай, командир. Уходи из вагона.

— Пора! — говорит проводник.

Я ласково руку кладу на погоны:

— Чего головою поник?

Целую холодные сжатые губы

Да ежик колючих волос.

…Заплачут ветров исступленные трубы,

«Прощай!» — закричит тепловоз.

Прощай же! Я жизни ничьей не разрушу…

(Как сложно устроен наш мир!)

Ты сильный. О слабых подумаем душах…

Пора уходить, командир!

Ну вот и конец. Вот и сдвинута глыба.

Боль позже очнется в груди…

Прощай, командир, и скажи мне «спасибо»

За этот приказ «уходи!».

ОСКОЛОК

Бывает так — почти смертельно ранит,

Но выживешь: вынослив человек.

И лишь осколок — боль воспоминанья —

В тебе уже останется навек.

Навек… Нас друг от друга оторвало.

Кто знает, для чего и почему?

В груди осколок острого металла —

Скажи, привыкнуть можно ли к нему?

Не знаю, путь мой короток иль долог,

Не знаю, счастлив ли, несчастлив ты…

Болит осколок, так болит осколок,

Кровь снова проступает сквозь бинты.

* * *

Не встречайтесь с первою любовью,

Пусть она останется такой —

Острым счастьем, или острой болью,

Или песней, смолкшей за рекой.

Не тянитесь к прошлому, не стоит —

Все иным покажется сейчас…

Пусть навеки самое святое

Неизменным остается в нас.

* * *

Теперь не умирают от любви —

Насмешливая трезвая эпоха.

Лишь падает гемоглобин в крови,

Лишь без причины человеку плохо.

Теперь не умирают от любви —

Лишь сердце что–то барахлит ночами.

Но «неотложку», мама, не зови,

Врачи пожмут беспомощно плечами:

«Теперь не умирают от любви».

* * *

…И когда я бежать попыталась из плена

Глаз твоих, губ твоих и волос,

Обернулся ты ливнем и запахом сена,

Птичьим щебетом, стуком колес.

Все закрыты пути, все заказаны тропы —

Так за годом уносится год…

Я лечу в пустоту, перепутаны стропы —

Только дольше бы длился полет!

* * *

Ах, в серенькую птаху

Влюбился вдруг… орел!

Но ахай иль не ахай,

Он счастье в ней обрел.

Глядит не наглядится,

Не сводит круглых глаз

И, гордые орлицы,

Не замечает вас!

Не сводит глаз и тает…

Что в этой птахе есть?

Сия велика тайна,

Велика тайна есть…

* * *

Двери настежь, сердце настежь,

Прочь замки, долой засовы!

Я тебе желаю счастья —

Настоящего, большого!

Исцеляя и врачуя,

Пусть шагнет оно навстречу.

Так мучительно хочу я,

Чтобы ты расправил плечи!

Чтоб запели в сердце струны,

Те, что заглушили годы,

Чтобы снова стал ты юным,

И уверенным, и гордым —

Дерзкоглазым, бесшабашным,

Лейтенантом желторотым,

Тем, кто бросил в рукопашный

Батальон морской пехоты!

Кто потом, в парад Победы,

На брусчатке шаг печатал…

А еще могу поведать,

Как ты нравился девчатам!

Пусть идут в атаку годы,

Пусть испытано немало —

Не пора еще на отдых

Тем, кто вышел в генералы!

* * *

Есть праздники, что навсегда с тобой, —

Красивый человек, любимый город.

Иль где–нибудь на Севере — собор,

Иль, может, где–нибудь на Юге — горы.

К ним прикипела намертво душа,

К ним рвешься из житейской суматохи.

И пусть дела мои сегодня плохи,

Жизнь все равно — я знаю! — хороша.

Не говорите: — Далеко до гор! —

Они со мною на одной планете.

И где–то смотрит в озеро собор.

И есть красивый человек на свете.

Сознанье этого острей, чем боль.

Спасибо праздникам, что навсегда с тобой!

* * *

Как объяснить слепому,

Слепому, как ночь, с рожденья

Буйство весенних красок,

Радуги наважденье?..

Как объяснить глухому,

С рожденья, как ночь, глухому,

Нежность виолончели

Или угрозу грома?..

Как объяснить бедняге,

Рожденному с рыбьей кровью,

Тайну земного чуда,

Названного «любовью»?..

МАЛЕНЬКИЕ ПОЭМЫ И ЦИКЛЫ

ЗИНКА

Памяти однополчанки — Героя Советского

Союза Зины Самсоновой

1

Мы легли у разбитой ели,

Ждем, когда же начнет светлеть.

Под шинелью вдвоем теплее

На продрогшей, гнилой земле.

— Знаешь, Юлька, я против грусти,

Но сегодня она не в счет,

Дома, в яблочном захолустье,

Мама, мамка моя живет.

У тебя есть друзья, любимый.

У меня лишь она одна.

Пахнет в хате квашней и дымом,

За порогом бурлит весна.

Старой кажется: каждый кустик

Беспокойную дочку ждет…

Знаешь, Юлька, я против грусти,

Но сегодня она не в счет.

Отогрелись мы еле–еле.

Вдруг — нежданный приказ: «Вперед!»

Снова рядом в сырой шинели

Светлокосый солдат идет.

2

С каждым днем становилось горше.

Шли без митингов и знамен.

В окруженье попал под Оршей

Наш потрепанный батальон.

Зинка нас повела в атаку,

Мы пробились по черной ржи,

По воронкам и буеракам,

Через смертные рубежи.

Мы не ждали посмертной славы.

Мы хотели со славой жить.

…Почему же в бинтах кровавых