Мир оранжевой акварелью - [10]

— А вы, наверное, заблудились? И вам, по всей видимости, в порт?

— Так точно. И я как раз оттуда.

— Угу.

— И мне нужна улица Причальная. Была нужна. Совсем недавно, до встречи с вами, — оскалился он еще шире.

— Да вы, никак, мессир — кавалер? — присоединилась и я к нему. Правда, про себя. — Тогда меня зовут Зоя и вот вам — кавалерская ноша. Или вы…

— Зоя?!

— Ну да. А… что?

— Зоя… Имя у вас — судьбоносное, хоть я и не знаю, что оно означает. А меня зовут Зача, — протянул он длинную руку. Я же на миг засомневалась:

— Да неужели? — а потом, вместо своей, развернула увесистое колыбельное изголовье. — Оно «жизнь» означает. Ну, так вы идете? Раз Причальная улица уже неактуальна? — парень, сменив траекторию, с готовностью ухватился за отверстие в широкой доске:

— Конечно, иду. С вами, Зоя, хоть…

— А «Зача» что означает? — взявшись по удобнее, продолжила я подъем с другой от кроватки стороны. И какое же это… облегчение. Уф-ф.

— А можно я не буду о том распространяться? — напомнил о себе парень.

— Это почему?

— А хотя… Дело в том, Зоя… Матушка моя очень долго молилась о первенце. И через восемь лет и трех мужей, когда уже была готова и на совсем скромный вариант…

— Дочь?

— Да хоть на хорька, лишь бы был.

— Угу.

— И вот именно тогда, Бог и преподнес ей подарок — меня. Поэтому, мое полное имя даже в расшифровке не нуждается — Зачарий.

— То есть? — открыла я рот.

— То есть оно и… есть, — в ответ пояснил он. — «Долгожданное зачатие». Однако, некоторые мои… знакомые дамы, толкуют его по-своему.

— Угу-у.

— Трактовали, пока я им представлялся по всей форме. И это их, скажем так…

— Еще бы, — уже не сдерживаясь, прыснула я, скосясь на качающуюся между нами колыбельку. Мужчина, проследив за моим взглядом, выразительно скривил рот. А потом… присоединился:

— Неизбежный исход. Именно так они и… толковали… А мы куда с тобой идем? — просмеявшись, одновременно и уточнил и перешел он на «ты». Еще бы, после такой-то «сближающей аллегории».

— Отдать мой заказ, — пришлось парня успокоить. — И здесь недалеко — через площадь.

— Так ты детские кровати лабаешь? — теперь уже удивился Зача.

— Да нет. Я их лишь расписываю. Как и многое другое.

— А-а, — приподняв свой край, прищурился он на моих красочных дельфинов в компании. — Так таких же не бывает?

— А ты всех, что ли, видел?

— Я?.. Нет. Но, все равно. Дельфины, они ведь…

— Красивые. А мои разве некрасивые?

— Твои? — серьезно задумался Зача. — Красивые. Они — красивые. Хотя и…

— Без «хотя». Как хочу, так и пишу. А не нравится — не смотри.

— Что ты делаешь? — примиряюще расплылся он в улыбке. Я же принципиально выдержала паузу.

— … Рисую… Ой, а народу то сколько.

И ведь дура же. Забыть, что сегодня — вечер субботы. Время прогулок и дружеских излияний. А еще свиданий и просто посиделок в прохладе на лавочках. И все это — именно здесь, на Площади хромого петуха. Это по фонтану местному она так названа, которому в одной из драк (ну да, и таким здесь тоже разнообразятся), дубиной ногу напрочь отшибли. С тех пор он так и торчит — на своей одной и безмолвно разинув к небу глотку. А вокруг него…

— А ты чего встала? Пошли, — потянул меня в самую гущу провожатый. Вот ведь, герой. Прекрасная компания: дура, неместный герой и колыбелька. И у меня уже совсем другие аллегории нарисовались…

— Зоя!

— О-ой…

— Это — твой знакомый? — притормозил, вытянув шею в сторону фонтанного бортика Зача. От оного через мгновенье отделился один из парней и вразвалочку направился к нам. Я же хмуро потерла облупленный нос (и когда он у меня окончательно облезет? И хорошо бы, вместе с веснушками).

— Здравствуй, Зоя.

— Здравствуй, Потап. Это — Зача. И мы спешим.

— Зача?.. Спешите? — измерили они друг друга взглядами. Однако руки пожали. — Так ты опоздала. Томаза то родила. Сегодня, ближе к полудню. Повитуха только недавно от них ушла. Ее мать моя провожала.

— Да что ты? Теперь понятно, почему ее муж ко мне сам не пришел, — покачала я головой. Потам же, еще раз глянув на Зачу, уточнил:

— Может, помочь?

— Мы сами, — отрезал тот. — Зоя…

— Да, пошли.

— Ну-ну, — сунул Потап в карманы штанов руки. — Зоя, я к тебе на днях…

— Угу… — вот ведь, дура. И к чему это «угу»? Давно уже не «угу». И никогда «угу» не было. Только неловко как-то при постороннем друга брата на место ставить… Значит, придется наедине. А оно мне надо?..

— Зоя, куда дальше?

Я и сама не заметила, как вслед за парнем и просроченным подарком, вылетела в прилегающую темную улочку.

— Налево в первый поворот.

— Ну, тогда пошли дальше.

И дошли совершенно молча до самой стеклянной двери молодого цирюльника. В Канделверди этот внеурочный отец считался «очень смелым экспериментатором». А такое звание еще заслужить надо. Хотя, что касается традиций и суеверий, у нас вообще кругом — сплошные «табу с оговорками». Например: скрестила на столе два ножа — оскорбила христианский крест. А извела на гадалок и огородный гороскоп последние деньги — проявила дальновидность. Вот так и мотыляет из крайности в крайность. Так что трехъярусные рыжие усы маэстро Ноэля вот уже месяц, как вызывают у местных монн явное «разночтение».

— Зоя! Ох, ты меня прости! А у нас — такая ра-адость!