Мир одного дня: Бунтарь - [8]

Пластмассовое окно вылетело из обрамляющей его рельефной рамы, будто иллюминатор во время авиакатастрофы. Все это сопровождалось ужасным скрежетом, какой способен произвести только пластик, бьющийся о камень. Кувырканье трех цилиндров произвело, наверно, столько же шума, что и храм, некогда повергнутый Самсоном [4]. Пол трижды покачнулся и завибрировал, будто во время землетрясения. Сквозь образовавшийся проем хлестал дождь. Теперь стал слышен и гром.

Дункан отчаянно сожалел о том, что не успел проделать все это до наступления времени дестоунирования. Люди, находившиеся в здании, возможно и не слышали шума от падения цилиндров, но вот не почувствовать вибрации было никак нельзя. Им, конечно, понадобится некоторое время, чтобы определить ее причины. А ему-то сейчас как раз время и было более всего необходимо. Хорошо бы, если выбитое окно подольше не обнаружили.

Дункан подхватил матрас с кровати и вытолкнул его в круглый проем. Дождь охладил его лицо. Высунувшись наружу, в свете уличных фонарей он увидел, что матрас, немного накренившись, лежит на кустах у основания здания. Прекрасно. Кусты, прогнувшись под давлением матраса, смягчат удар при падении.

Дункан взобрался в проем, напоминавший огромную букву «О», ухватился за его края и высунулся на улицу. Ощущение было такое, словно он выглядывает из люка космического корабля, собираясь отправиться на малоизвестную, но безусловно таящую в себе опасность планету. Примериваясь к расстоянию до матраса, он прыгнул вниз.

2

Он приземлился на спину на мягкий матрас, и по-весеннему зеленые кусты смягчили удар. Не испытывая боли, он на четвереньках выбрался из кустов, встал и несколько секунд стоял неподвижно, выжидал. Потоки дождя быстро пропитали одежду, молнии ярким светом освещали двор, так что любой человек, идущий по дорожке к зданию, сразу же заметил бы его. Вокруг, однако, никого не было.

Дункан оказался первым, кому удалось выбраться из этого здания. Теперь предстояло узнать, сможет ли он также стать первым пациентом странной больницы, которому действительно удалось сбежать из нее.

Он затолкал матрас за обломанные кусты, забросив туда же пластиковое окно. К стоянке около подъезда подрулила какая-то машина, и Дункан поспешил спрятаться в кустах. Из машины вышли мужчина и женщина и, укрывшись под зонтами, побежали по дорожке к главному входу. Машина уехала. Дункан медленно прошел через двор к его северо-восточному углу, затем свернул на Сто двадцать вторую Западную улицу и направился к реке Гудзон. Двигался он с таким видом, словно направлялся по какому-то обычному и вполне законному делу, не сомневаясь при этом, что, попадись ему навстречу патруль органиков, они непременно остановились бы. С непокрытой головой, без плаща он несомненно выглядел подозрительно.

Без происшествий ему удалось добраться до Западной Риверсайд Драйв. Лишь несколько пешеходов и велосипедистов видели его за это время. Дункан направился на юг, чтобы обогнуть выступающую часть Гранте Парка вытянутую узкую и длинную полоску из камней и грязи. Гробница Гранте была разрушена еще во время первого великого землетрясения, случившегося около тысячи облет тому назад, и с тех пор ее так и не восстановили. Он прошел под высокими опорами Риверсайд Драйв и вошел в парк Риверсайд. Еще несколько минут потребовалось, чтобы добраться до реки. Прежде всего нужно было преодолеть длинный пролет высокой каменной лестницы и взобраться на верх гранитной дамбы, построенной для предотвращения затопления Манхэттена. Уровень реки уже на пятьдесят футов превышал самую низкую точку острова, а гигантские шапки полярного льда все еще продолжали таять.

Поверхность дамбы в самом узком месте составляла в ширину около сотни футов. Дункан пересек ее и спустился с другой стороны по лестнице в район порта. Здесь располагалось несколько довольно больших здании, начиненных магазинами, складами и офисами коммерческих судоходных компаний. Между ними ютились маленькие гаражи для частных лодок, в основном принадлежавших членам правительственной элиты. Дункан вошел в ближайший из них, обнаружил там обычную гребную шлюпку и, раскрыв створку двери, вывел шлюпку на открытую воду. Дождь не стихал, продолжая хлестать изо всех сил, и течение быстро погнало судно к противоположному берегу. Добравшись до него, он почувствовал себя разбитым и замерзшим.

Затем еще около часа пришлось дрейфовать вдоль высокого берега. Дождь за это время стих, и облака начали рассасываться словно по велению матушки-природы. Уходите, будто говорила она, порезвились и хватит.

По реке двигались и другие лодки, в основном суда с электрическими моторами, приводимыми в действие магнитогидродинамическими установками. Почти все они толкали перед собой или тащили караваны барж, лишь в нескольких сидели неугомонные рыбаки, отправлявшиеся на утренний лов. Вряд ли они могли видеть его, огоньки на их судах казались тусклыми и далекими.

Когда, наконец, берег стал более пологим, Дункан причалил, вышел из шлюпки, оттолкнул ее веслом, а затем, швырнув его в воду, углубился в лес. Это был государственный заповедник штата Нью-Джерси. Верхняя треть огромного лесного массива была выделена в зону Национального парка; в районе проживало около ста тысяч человек. Если считать по всем семи дням почти семьсот тысяч. Это были по большей части смотрители лесов, ученые зоологи и ботаники, инженеры-генетики, органики, люди, занятые в торговле и в сервисе, а также их семьи. Жили здесь и фермеры, однако они льнули к деревням, тут и там разбросанным по лесу.