Мир на пике – Мир в пике - [5]
«Порядок» — это совокупность всех жизненно важных структур общества: науки, образования, культуры, технологии, техники или религии; возможность той или иной цивилизации противостоять разрушительным внешним воздействиям со стороны природы, конкурирующих цивилизаций и опасностей. Ну и «бомб замедленного действия», заложенных в самой цивилизации: лени, праздности или неприятии чего-либо нового.
Ну и, конечно же, внутренняя структура или порядок для человеческого общества в рамках данной книги всегда подразумевается в двух ипостасях. Одна из них — это «мертвая», чисто техническая оболочка цивилизации, которая часто становится потом добычей археологов и дешифраторов иероглифов, а другая представлена «живой» материей — технологической, информационной, биологической и социальной наполненностью технических и физических структур цивилизации. Обе эти ипостаси человеческого развития идут в нашей общей истории рука об руку — большая упорядоченность «мертвой» материи позволяет лучше жить материи «живой» (нам с вами), а живая материя вновь создает вокруг себя порядок в материи мертвой.
Почему же возникло такое странное название для такой хорошей вещи? Почему «негативная энтропия» символизирует собой порядок и развитие? Да так исторически сложилось.
Изначально физики придумали для себя «энтропию» — меру беспорядка в системе. Такие вот извращенцы, эти ваши физики, — изучают беспорядок, вместо того чтобы вначале разобраться с порядком. Ну а когда в итоге физикам пришлось описывать упорядоченность чего-либо, возникшего из беспорядка и хаоса, им понадобилось слово-антоним. Слово пришлось делать на основании уже хорошо знакомой физикам «энтропии» — вот и получился такой неблагозвучный и непонятный уродец.
В целом же, на обывательском уровне восприятия, негэнтропия — это порядок, а энтропия — это хаос. Надеюсь, так запомнится.
Ну и, конечно, в книге всегда будут запоминающиеся иллюстрации. Ведь сложные явления и модели всегда лучше сопровождать иллюстрациями и примерами. Поэтому примеров — и исторических, и географических, и социальных — у нас в книге будет достаточно.
Поэтому мы много раз в книге будем говорить и о каменных зубилах, и о луках, и о лошадях, и об угле и паре, и о нефти, и об уране, и о синтезе легких ядер, но суть рассказа всегда будет одна и та же.
Мы будем говорить о развитии упорядоченности человеческих обществ и об использовании этого порядка для контроля и управления потоками энергии.
Впервые в научной мысли вопросы соответствия поступательного развития общества и поддерживающей его инфраструктуры (суть того самого воплощенного порядка) были освещены Арнольдом Тойнби в его классической работе «Постижение истории».
Арнольд Джозеф Тойнби. Вызов и ответ.
Им же впервые была отмечена ситуация, что часто крах такой инфраструктуры, раз за разом происходивший как раз после периода «вечного мира» или «тотального спокойствия», неизбежно вызывал последующую деструкцию любых, казалось бы, идеально уравновешенных и сложных сообществ.
Тойнби впервые поставил в своем исследовании простой, но важный вопрос: «А нужны ли вообще благоприятные природные условия для возникновения цивилизации?».
И дал на него парадоксальный по своей сути ответ: «Нет, благоприятные условия жизни не способствуют ни возникновению, ни развитию цивилизаций».
Конечно, в глубокой древности люди с далекими от совершенства орудиями труда сильно зависели от окружающей их среды. Если среда создавала людям слишком большие препятствия, то это катастрофически замедляло их развитие. Многие людские популяции, оказавшиеся на обочине мира, так и не смогли подняться даже до уровня примитивных государств. Однако столь же пагубными оказывались для развития общества и условия «устроенного сегодня», которые время от времени ненадолго возникали в истории нашего вида.
Такие различные случаи эволюции человеческих обществ рассматривает в своей книге «Ружья, микробы и сталь» известный популяризатор истории развития цивилизаций, современный американский ученый Джаред Даймонд.
Он, проведя исследования истории различных островов Океании, заключил, что цивилизационные успехи изолированных обществ на этих островах находились в прямом соответствии с доступными им физическими ресурсами.
На южных, самых суровых, островах Океании могло возникнуть только общество охотников и собирателей, на более крупных островах центральной Океании зародилось примитивное земледелие, а наиболее успешные и богатые острова (Новая Зеландия и Гавайи) даже могли поддерживать простейшие протогосударства на своих цивилизационных «шести сотках земли».
Однако Джаред Даймонд всегда подчеркивал, что острова Океании были очень ограничены в своих ресурсах, то есть любые аналогии между островитянами и любой из «настоящих», континентальных цивилизаций похожи на аналогии между велосипедом и несущимся на всей скорости груженым товарным поездом.
Колеса есть и там и там, но вот эффект от столкновения вас с велосипедом или товарным поездом будет уже сугубо различный.
Поэтому, переходя от Океании к сравнению цивилизаций Америки и мегаконтинента Евразия, Даймонд заключал, что большая часть цивилизационных открытий была сделана именно в Евразии — мегаконтиненте, на территории которого, по заключению того же Даймонда, «возможно все», что только произошло, происходит и произойдет в нашем мире в будущем. И мне, конечно, как жителю Евразии, приятно слышать, что шанс у нас все-таки есть. Впрочем, во многих других моментах с Джаредом Даймондом надо спорить. К сожалению, практически все западные авторы, описывая историю цивилизации, ставят во главу угла лишь Европу, в то время как большинство цивилизационных открытий родом из непонятной им Азии. Запад часто хочет «конца истории» лично для себя, но Западом, к счастью, история мира и планеты Земля никогда не закончится.
