Мир меняющие. Один лишь миг. Книга 2 - [85]

тянули, но никак не смогли добыть. Рыли еще, войдя в азарт. Янину стаскивали по мере углубления

в сугроб, побоявшись оставить ее снаружи, делая для нее что-то наподобие полки. На белой

равнине ох как далеко видно.

Ветка оказалась частью дерева, которое становилось все мощнее по мере продвижения к его

корням. И дерево было таким крепким, что ни руками, ни ножами добыть дров не удалось. Вальд

предложил просто поджечь его, если не будет другого выхода. Янина вздрогнула во сне да так, что

выпала из ниши, в которой спала. Одеяла и тряпки свалились с нее. И мужчины в изумлении

уставились на нее. То тело, которое они так бережно укутывали и несли, боясь, что каждый вздох

может стать последним, истерзанное, избитое и униженное тело — оно исчезло. Вернее, не

исчезло, а полностью исцелилось. Янина стояла, слегка пошатываясь, босыми ногами на снегу и

под ее ступнями образовывались сначала лужицы, а потом небольшие ямки, она словно

погружалась в сугроб. Быстро-быстро бормотала какие-то фразы на незнакомом языке, потом

замахала руками в отвращающем жесте, который они уже видели, когда песчаная ведьма боролась с

Симоной. Потом, перейдя на мирской язык, попросила не жечь деревья здесь ни в коем случае.

Хирдманн более равнодушный к женской красоте, и поэтому более сосредоточенный, накинул на

девушку одеяло, стараясь укрыть ее. Одеяло сначала задымилось, потом появились язычки

пламени и в центре образовалась дыра. Путники в изумлении уставились на это новое явление.

Огонь потух сам собой. А на Янине оказалось пончо — пусть не такое красивое, как у мирских

купцов, но такое же теплое и практичное. Хирдманн хмыкнул — вот же чудеса-то. Вальд

предположил, что син оказались куда слабее и не смогли лишить колдовских сил их спутницу.

Видимо, сила син заключалась в волосах, а у песчаных ведьм были какие-то свои носители

магического дара. Вальд вспомнил, что у всех снежных ведьм роскошные длинные волосы, даже у

старух.

142

14

- Ха! Мы может быть и не останемся без огня.

- Ну и если даже без огня не останемся, то без ужина точно останемся, - буркнул хирдманн.

- Утром ты был рад просто ноги унести из того проклятого поселения, а теперь вместо тебя пузо

заговорило? - подмигнул Вальд, - Эх, жаль здесь речки нету, а то мы бы с тобой рыбки наловили.

- Как бы нас самих не наловили.

- Да ладно, не бурчи, уж я-то знаю, что ты совсем не такой угрюмый воин, каким хочешь

показаться, а, Сын волка? - после того, как астроном узнал имя попутчика, он все время пытался

его произносить. Даже напевал в такт шагам, когда они топали по насту: «Вэйлин, Вейлин,

Вейлин...», на разные мотивы и разными голосами, пока хирдманн вежливо не попросил его

заткнуться. Но и после этого в мозгу писклявый голосок не перестал напевать ту же песню.

- Слушай, а если мы сейчас Янину разбудим, она нас не отправит куда подальше? К ее

«подружкам» син?

- Зачем ребенка будить? Пусть отдыхает. Все равно делать нечего больше. Рыть дальше — незачем.

- Почему это?

- Да просто потому, что нам костер разжечь нечем. У нас ни огнива, ни кресала, ни других каких

зажигательных устройств нет.

- А зачем ты тогда рыть согласился?

- Чтобы не стоять и не отсвечивать посреди всей этой белизны, вот зачем. Сейчас мы хоть в яме

прячемся, издалека-то нас теперь не видать. И мало ли откуда тут яма взялась, а кто близко

подойдет, то мы и сказать можем, что, мол, мы вырыли, а вы зачем интересуетесь? А будут дальше

настаивать — можем и поближе познакомиться, на расстояние лезвия моего ножичка...

- Слушай, Вейлин, ты для хирдманна слишком разговорчивый что-то сегодня? - и едва успел

уклониться от внушительного снежка, который иначе попал бы прямо в глаз и ходить бы Вальду с

разукрашенной физиономией, если бы не его реакция.

- А тебе нравится прежний хирдманн, который только знаками объяснялся?

- Нее, я теперь твое имя знаю, я для тебя почти что ваш этот, как его, Всемогущий ваш. Ты ж мне

друг теперь, на всю оставшуюся, - Вальд внезапно стал серьезным, встал, склонился перед

опешившим воином так, как кланяются в знак глубочайшего уважения, - И я желаю тебе

бесконечности Новолетий!

Хирдманн потупился, он видел эти поклоны мирян, но никогда не мог предполагать, что и ему

будут оказывать такое почтение, ему имперской собаке, сотворенному Олафом... Да уж, встреча с

астрономом полностью изменила жизнь хирдманна по имени Вейлин.

Вальд, чтобы нарушить затянувшееся неловкое молчание после его поклона посетовал, что им бы

хоть снег натопить и попить, надо было, пока одеяло горело, хоть что-нибудь зажечь.

- Ага, твою дурную голову поджечь. Ложись спать, я покараулю пока. Ближе к ночи очнется наша

ведьма и сообразит насчет костерка, - предложил хирдманн.

143

14

Вальд поворчал еще немного для порядка, а потом завернулся в еще одно утащенное у син одеяло,