Мир меняющие. Один лишь миг. Книга 2 - [49]

это, их специально эти керры учат людей по головам бить и в песок совать. Больно же!». Нащупал

на поясе фляжки — достопочтенный настоял, чтобы каждому досталось по два сосуда — один с

82

82

крепким вином, другой с водой. «Пустыня шуток не любит и там на счету каждая капля», -

раздался в голове голос ноёна. Остальные припасы были погружены на лошадей, да вот только где

они сейчас, те лошади, как и их седоки. Подкралась непрошеная мыслишка, а ну-как хирдманн со

своими закидонами насчет воинов Олафа это все подстроил — а сам и Стелу вернул и от него

избавился. А что, хотел же кто-то Стелу во дворце извести, она вон какая бледная и худющая стала

после проживания в Красных башнях. Хотя нет, зачем это хирдманну. . Вальду подумалось, что

странное все-таки у хирдманнов понятие о верности и чести. Вот ему помогает, зачем? Казалось

бы, сдай их Всевышнему — будешь этим, как там его называл ноён... А! Супримом! Будешь

главным хирдманном, о чем еще мечтать воину бога? Нет же, именно этот хирдманн нашел свою

правду и следует только ей. Только куда вот следует... Вспомнил его чуть глуховатый низкий голос,

не может человек врать так, даже крамсон, даже хирдманн. Вальд начал вспоминать все, что он

знал от купца о воинах всевышнего, много не вспомнилось, но все же...

Воины Олафа были созданы самим божеством. Вскоре после того, как Всемогущий создал

Крамбар и крамсонов, передохнул немного — пару веков — любуясь, как копошатся его создания,

преобразовывая город. А потом вновь заскучал и вновь обуял его яд созидания, и упал взгляд

божества на собак, которых он создал прежде, надеясь развеять тоску. Собаки смирно сидели

вокруг, не позволяя ничему враждебному даже помыслить приблизиться к нему — враждебному в

их понятии, потому как Олаф не знал никого, кто бы мог сравниться с ним по могуществу. О

Семерке тогда он и не знал ничего — пути их не пересекались. В глазах собак отражалась

бесконечная преданность. Но они получились скучными созданиями и, кроме преданности, ничем

не забавляли своего создателя. И решил Олаф исправить это, и собаки стали хирдманнами,

воинами всемогущего, созданными для того, чтобы умереть за своего создателя. Первые

хирдманны не могли говорить, могли лишь следовать за ним тесным строем, оберегая от всего и

всех, и умирать за него, если случалось или если прикажут. Это тупое преследование вскоре

наскучило и Олаф наделил их разумом. Позволил иметь потомков. Но лишь невольницы разделяли

ложе с хирдманнами, ни одна из крамсонок по доброй воле не стремилась к этому. Даже те из них,

что славились развратным поведением и были ненасытны. Рабыни же, обычно беременевшие после

первого соития, по истечении положенного срока разрешались от бремени, рожали здоровеньких

мальчиков, а потом исчезали — про них в книгах Крамбара далее не было никаких упоминаний.

Дети росли тут же, рядом с отцами, и вдохновленные их примером, становились истинными

воинами Олафа — молчаливыми, мощными, служащие только божеству. Однажды Всемогущий

дал им речь, но ему не понравились хриплые голоса своих служителей, и он запретил им говорить,

хотя способность говорить оставил. Так они и шли сквозь время — бессмертный Олаф Синксит

Всемогущий и созданные им хирдманны, сменяющие друг друга из поколения в поколения...

Вальд замерзал. Осознав это, решил, что пора идти. Иначе дневные светила застанут его

замерзшую тушку среди этих бескрайних песков, куда доносится слабый запах соленой воды.

83

83

Постойте-ка, запах воды? И звезды видны! Не время отчаиваться. Вальд встал и пошел туда, откуда

пахло водой. Ноги поначалу отказывались слушаться, скользили среди куч песка, порой

приходилось съезжать вниз, но он шел. Сначала ему просто стало тепло, потом жарко и вскоре,

несмотря на окружающую, мягко говоря, прохладу, Вальд забыл, что недавно мерз. Сейчас пот лил

с него градом. Вспомнил свою прошлую прогулку сквозь пески Крогли, добрым словом помянул

сумасшедшего часовщика, спасшего ему жизнь и керра Олафсона, что воспитал в нем такую

выносливость.

Ближе к рассвету на горизонте показалась темная громада — спящий Крамбар был мрачен и

безмолвен. Небо стало совсем светлым и уже показался пылающий диск Прима, когда Вальд

приблизился к городским воротам. Да, нынешний визит существенно отличался от предыдущего —

Бардем где-то спрятан в песках, жив ли, нет ли, неизвестно; след Стелы и вовсе остыл, друзей, или

хотя бы мирян, к которым можно обратиться за помощью — ветер свистал. К ноёну идти — нельзя,

за домом на площади Блохи наверняка теперь следят, да и за домами всех мирян, которые волею

судеб оказались в этом хроновом Крамбаре, тоже. Уж что-что, а искусством слежки крамсоны

владели виртуозно. Пришлось найти какой-то куст неподалеку от рва, в который горожане

скидывали всяческий мусор и затаиться там, невзирая на вонь, которой благоухал ров. День