Мир меняющие. Один лишь миг. Книга 2 - [48]

понятным причинам. Приложила повязку к лицу, спрашивая достопочтенного, так ли повязывать и

смутилась, заметив, как они на нее смотрят, даже достопочтенный, который годился ей в отцы.

- Я что-то сделала неправильно?

- Нет-нет, девочка. Ты все сделала верно. И будь ты крамсонка по крови, или если бы тебе

пришлось задержаться в Крамбаре, тебе бы пришлось всерьез задумываться о своей безопасности.

Местные женщины очень завистливы.

- О! Тогда я буду только счастлива покинуть этот город. Мне в нем душно, мне в нем тесно. Мне

здесь нечего делать. С тех пор, как меня притащили сюда — как тюк замотанную, перекинутую

через круп лошади — я чувствую себя больной.

- Хорошо, хорошо. Пойдемте-ка, с хирдманном посоветуемся. Мне одна идейка в голову пришла.

Но только он может сказать, насколько она осуществима.

После недолго обсуждения пришли-таки к общему решению. Походу через ворота — быть.

Вальда переоденут в одежду хирдманна, и они будут сопровождать якобы проданную менгрелам

Стелу. Хирдманн подтвердил, что и так бывает, воины вдвоем выполняют такого рода поручения. В

Красные башни Вальда он доставлял тоже не один. Идти решили ближе к вечеру, когда

привратники за день вымотаются, и будут не такими наблюдательными и придирчивыми, когда

вечерний полумрак приглушит яркие отличия астрономов от крамсонов, и они перестанут быть

такими заметными. Стеле велено было глаз не поднимать. Астрономы лишь сетовали, что они не

сделали того, ради чего вообще стремились сюда — так и не разузнали местонахождения

ведьминых круговин. Услышав это, хирдманн повел себя странно, если только это понятие можно

применить к хирдманнам, у которых эмоциональный ряд таков: эмоция живого хирдманна и

эмоция мертвого хирдманна. Они, эмоции эти, друг от друга отличаются лишь наличием пульса и

других признаков жизни, типа сердцебиения, дыхания и моргания. Так что волнения этого никто и

не заметил. Купец провел своих гостей в комнаты, где хранился разнообразнейший товар со всех

сторон Зории, чтобы должным образом экипировать их в опасное путешествие. Вальду досталась

карта, на которой было отмечен тайник, где их ждал Бардем — еще одна, в пару к той, что

81

81

досталась от Пергани. Карту купец вручил потихоньку, чтобы остальные не заметили, объясняя это

тем, что Стела — женщина, пусть даже кровница, ей лишнего и знать не надо; а у хирдманна — кто

его знает, вдруг у него еще какие поручения есть, о которых они сейчас не знают, а потом, может

стать поздновато. Лишний козырь не помешает. Особенно, если вдруг воин Олафа решит покинуть

их по какой-то своей причине. Купец вручил каждому по паре таинственных пузырьков и велел

кинуть их, если вдруг все пойдет не так, как задумывалось — возникнет огонь, и препятствия, даже

привратники, будут сметены. Только уши и глаза беречь надо будет.

...Жизнь в Крамбаре стихала, уставшие за день горожане готовились к вечеру, а потом и ко

сну. Сигнал о тушении огней еще не прозвучал, но дневной свет уже почти угас, когда из дома

достопочтенного крамбарского ноёна выехали два хирдманна, сопровождавшие закутанную в плащ

особу явно женского полу. Глаз от гривы лошади она упорно не поднимала, поэтому казалась то ли

спящей, то ли одурманенной. Воины, что сопровождали ее, были молчаливы и общались друг с

другом лишь при помощи им одним только понятных знаков. Всадники направлялись в сторону

городских ворот. На смену заступила ночная охрана — надежда на усталость и невнимательность

привратников не оправдалась, но были и плюсы — хотя бы в том, что офицер, видевший Вальда

при въезде в Крамбар, сдал свой пост. И то праздник. Уже последнее дневное светило

приблизилось к линии горизонта, и свет стал туснеть, придавая городу ту мягкость, которой он не

обладал. Стеле подумалось, что по Крамбару-то она точно не будет скучать.

Глава 13.

Отчаяние.

Вальд очнулся от промозглого холода, какой бывает только по ночам в пустынях. Он лежал,

почти полностью зарывшись в песок. Голова взорвалась дикой болью при попытке встать. Кое-как

выбравшись из песчаного плена, попытался встать и рухнул, скатившись с бархана вниз. Уселся,

обхватил себя руками в бесплодной попытке согреться. Мысли расползались, словно весенние

жуки — медленно и в разные стороны. Вальд закрыл глаза, стараясь вспомнить, что же

произошло, когда их ряженая троица добралась до ворот. Обрывки воспоминаний кружились,

упорно не желая создавать единое целое. Последнее, что вспоминалось, это как они пытались

выехать из города, надеясь избежать досмотра. Цокали копыта лошадей, пахло затхлостью,

отхожим местом и гарью, было темно, поэтому факелы тут палили целыми днями. Потом к ним

приблизился офицер-привратник, что-то спросил... И на этом всё, воспоминания обрываются.

Дальше только темнота. Вальд ощупал голову — так и есть, затылок ломило, там вспухла

преогромнейшая шишка, окруженная целым цветником шишек поменьше. Подумалось: «Да что же