Мир меняющие. Один лишь миг. Книга 2 - [18]

задумываясь о причинах.

- Ну что ж. Хоть это и против моих убеждений, но Торг есть Торг. Утром откроется всезорийская

невольничья ярмарка, там можешь попытать счастья. И если он, действительно редкость, можешь

окупить все свои расходы и в прибыли остаться.

- От привратной стражи я слышал, что в Крамбаре есть еще девушка, его кровница. Я бы хотел как-

то объединиться с ее хозяином и попробовать продать их в паре – можно запросить гораздо дороже.

- Эээ, - замялся Розенпорт, - Видишь ли, достопочтенный, девушка действительно здесь. Она –

собственность бухана Эрика Краусса, а он очень не любит расставаться со своими игрушками.

- А выкупить ее нельзя?

- Ты располагаешь такой суммой? За нее предлагали совершенно сумасшедшие деньги, но Краусс

отказался.

Бардем почесал лоб, задумавшись:

- А если предложить бухану купить этого? Пусть у него будет пара. Мне какая разница, кто будет

покупателем.

- Интересное предложение. Вы далеко пойдете, молодой человек, - ноён снова перешел на «вы», -

Но бухан Краусс несколько прижимист, и больше любит получать в дар, чем покупать. Тем более у

нас – купцы в Крамбаре почти бесправны. И опасайтесь – ваш товар могут попросту конфисковать,

и хорошо, если вы сами останетесь свободны.

- Что ж, я готов рискнуть.

- Если вы готовы, тогда я могу завтра поутру представить вас Крауссу, а уж как пройдут переговоры

– все в ваших руках. Вам есть, где переночевать?

- Нет, достопочтенный. Я так спешил к вам, что еще не успел устроиться на ночлег.

- Приглашаю вас и вашего, мм, знакомого, быть сегодня моими гостями. В сумерках торговля в

Крамбаре затихает, и мы сможем проследовать в мои покои – я снимаю небольшой симпатичный

домик здесь неподалеку, на площади Блохи.

- Какое забавное название для площади.

- Крамсоны, придумавшие это название, и сами достаточно забавный народ.

Глава 7.

31

31

Торг уместен.

Стела очнулась от тяжелого сна. Каждый раз при пробуждении ей приходилось вновь и

вновь напоминать себе, что она в плену, в плену у крамсонов. Ей, привыкшей к вольнице широких

степей, к свежему ветру, отвели тесную комнатку почти на самом верху башни бухана Эрика

Краусса. Комната, с плотно завешанными темно-бордовыми шторами узкими окнами, стены

которой затянуты тяжелыми фиолетовыми шелками, душила насыщенными ароматами благовоний,

заставляя забывать о воле, свободе, которых она не была лишена даже в те времена, когда жила

среди менгрелов. Колышущиеся на едва заметном сквозняке шторы словно шептали о покорности,

о бессилии. День за днем Стеле приходилось бороться с этими шепотками, с покорностью до глаз

укрытых служанок, что приносили еду, мыли, невзирая на ее бурные поначалу протесты – она

брыкалась, отбивалась, кричала, что вполне может управиться сама, чтобы они не прикасались к

ней, но где там – одевали, прибирали комнату, сопровождали на короткие ежедневные прогулки по

внутреннему дворику. Бухан оказался рачительным хозяином – он никогда не бил своих пленников,

особенно тех, на которых он рассчитывал изрядно нажиться. В этот раз его людям, напавшим в

песках на парочку одиноких путников, несказанно повезло. Они привезли эту девицу, которая и в

бессознательном состоянии была хороша. А когда ее привели в чувство, она взвилась, словно

кагира, кинувшись с голыми руками на первого, кто попался ей на глаза, выказав поистине дикий

темперамент. Бухан, увидевший в этот момент ее глаза, мысленно поздравил себя с ценным

приобретением. Потому как такие глаза он видел до этого только раз в жизни и знал им истинную

цену. По слухам, до сих пор будоражащим Зорию, в живых осталось лишь две женщины клана

астрономов, но они недостижимы для любых рук, жаждущих наживы. А эта, невесть откуда

взявшаяся, была истинной дочерью звездочетов. О, ее глаза! Эрик утонул в их глубине, едва

заглянув в сияющее в них пламя. Но все остальное его не прельщало совершенно. Бухан Краусс не

любил женщин, предпочитая их мужчинам. И, если бы эти глаза горели на лице мужчины-

астронома, этот мужчина имел бы все шансы на то, чтобы стать особым гостем бухана. С этой же

рыжей кошкой повелел обращаться бережно, откормить, отмыть, надушить благовониями, сломить,

чтобы и не помышляла о побеге. А потом продать, но не здесь и не сейчас — ярмарка рабов, что

проходила сейчас в Крамбаре, совершенно не подходила для такого рода сделки. Бухан хотел

предложить свой редкостный товар Всевышнему Олафу Благословенному, что был охоч до таких

редкостей. Но предоставлять императору строптивицу — неет, бухан слишком дорожил своей

головой и репутацией, чтобы пойти на такое...

Сегодняшнее утро для Стелы не отличалось от других. Чтобы не поддаться притупляющей

череде одинаковых дней, она начала рисовать палочки на тыльной стороне прикроватного столика,

той, что всегда повернута к стене. Нынче проснувшись, насчитала уже пятьдесят черточек,

вспомнила про Вальда, где и что поделывает ее бывший попутчик. Да и жив ли он вообще.