Мир меняющие. Один лишь миг. Книга 2 - [104]

намылил, поскреб, потер тряпкой, ополоснул, не отмылось — повторил, и так снова, и снова, и

снова… Но все когда-нибудь заканчиваются — даже мучения обитателей хронилищ. Даже посуда в

этом хроновом «Приюте». И зло делает перерыв на сон и еду. Вальд на подламывающихся

непослушных ногах выполз через черный ход наружу, добрался до дощатого сарая, одуряюще

пахнувшего свежескошенной травой, разложенной на просушку, и рухнул на ближайшую кучу

сена, блаженно растянувшись.

Голуби, облюбовавшие сеновал, с изумлением поглядывали на эту непонятную огромную

птицу, давно лежащую без движения. Сизо-белый голубь, спланировал вниз, походил рядом,

намереваясь взлететь при малейшем шорохе. Ничего интересного. Постепенно птицы потеряли

интерес к своему равномерно сопящему непонятному соседу. Яркий солнечный свет начал

тускнеть, сумерки сгустили быстро остывающий воздух. Темнело. В сарай вошел дядька-повар,

поднял принесенный фонарь повыше, пытаясь разглядеть спящего, потряс астронома за плечо:

- Эй, вставай, проспишь все!

Вальд спросонья забормотал что-то невнятное, замахал руками, отбрыкиваясь. Повар приподнял

юношу за плечи, пытаясь усадить. На некоторое время это вроде удалось — Вальд сел, открыл

сонные еще глаза, махнул рукой и снова рухнул на сено.

- Тьфу, ты, Хрон и все его время. Малой, если ты не уйдешь, тебе придется остаться, - и шепотом в

сторону, - Как и всем нам, как и всем нам однажды пришлось остаться тут.

Начал трясти Вальда так, что он резко уселся и возмущенно:

- Да проснулся я, все, хватит меня мотать!

Дядька заулыбался во весь рот, Вальду показалось, что зубов у того как-то слишком много, гораздо

больше, чем положено.

- А что ты меня будишь, выспался бы я, встал, еще еды попросил, а потом бы опять вам посуду

отскребал. Тебе такой работник разве не нужен?

- Мне-то может быть и нужен. Но ты слишком похож на моего парня. Сын у меня остался, когда

мне пришлось тут застрять навечно. Я не знаю, жив ли он и сколько ему сейчас, он еще совсем

мелкий был таким же задиристым. Как ты. Повезло тебе, паря. Сгребайся и уходи, слишком дорого

для тебя питание здесь обойдется.

Вальд понимающе кивнул, молча обтряхнулся, стараясь избавиться от травы, налипшей к одежде и

волосам. Повар отдал фонарь:

- Я и без света дорогу найду. А ты иди на восток. К тропе подойдешь — свет туши. Тебе там и так

светло станет, сам увидишь.

174

17

Вальд робко дотронулся до рукава дядьки:

- Послушайте, а мне не надо на восток. Мне еще надо тут побыть. Мне, это, ммм, мне в хронилища

надо. Это на запад идти?

-Тьфу ты, Хрон и все его время! Это про это дельце ты мне толковал? Балбес ты, каких свет не

видывал. Вот послушай: у тебя сейчас есть два пути безопасных. Один — ты возвращаешься в

Мир, к друзьях, к кровникам — чем плохо? Самое оно для тебя! Ну, или уж тебе здешняя кухня так

поглянулась — оставайся, попробуешь истинной еды, запивая ущельским винцом, пойдешь ко мне

в подмастерья, я на посуду тебя больше ни-ни. А? Соглашайся? А то здесь и потолковать иногда с

умным человеком захочешь, а не с кем. Подобострастные все какие-то становятся после истинного

мяса. Вот и будешь этим умным человеком, парень ты вроде неглупый…

- Нет. Мне жить хочется, но не такой ценой. И всему живому, что здесь застряло, жить хочется. Ты

же жив? Ты же не умирал, а просто попал сюда когда-то, как и я, а теперь боишься уйти. Живому

— жить.

Повар в сердцах плюнул, поставил фонарь:

- На запад. И если задержишься здесь надолго — ты попросту забудешь, что ты жив. И будешь

шляться здесь, пока тебя что-нибудь или кто-нибудь не прикончит. Забудешь, будет у тебя самый

что ни на есть распоследний шанс: если только кто-то снаружи сможет тебе напомнить о том, кто

ты есть, вот тогда сможешь уйти. Если и это прозеваешь, тогда все. Тогда ты навсегда здесь,

прощайся с ушами, да приходи помогать мне. А теперь — топай, чтобы глаза мои тебя не видели,

Хрон и все его время. Тьфу.

Почесал там, где когда-то у него были уши и ушел, не оглядываясь.

Вальд вспомнил про истинную еду — может быть, в ней дело? Из-за нее они тут остаются?

Пожал плечами, выбор есть у каждого и всегда. И надо бы запомнить — про слишком долгое здесь

времяпровождение, может мама поэтому тут застряла, и даже не пробует сбежать. Да и те, кто

немертв, а все же — здесь, да еще попробовали их эту «еду». Вот в чем дело! Взял фонарь и пошел

на запад. Эх, знать бы только, где он, этот запад. Чувство направления по-прежнему молчало.

Уселся возле ворот сарая, уставился на фонарь — куда-бишь дядька руками махал, показывая на

восток… Точно, вспомнил. Обошел сарай кругом, нашел тропку, узенькую совсем, едва заметную

среди разросшейся болотной травы. Раздался резкий звук, словно лопнуло что-то, запахло

мерзостно, гнилью и тленом. Вальд оглянулся и вздрогнул — позади него не было ничего.

Никакого Ущелья, никакого сарая и никакого трактира. Пустошь, заваленная камнями. В

растерянности повернулся, вглядываясь в полумрак — впереди тоже самое, унылые обломки и