Мир меняющие. Книга 1. Том 2 - [35]

Сборы и подготовка заняли больше времени, чем планировалось.

Поэтому в Часовую башню Блангорры ключники вернулись, когда уже снова стемнело. Примы, Совет — все сопровождали их. Ди Астрани с тяжелым сердцем провожал своих кровников — если с ними что-то случится, клан астрономов никогда уже не сможет возродиться — только если вдруг где-нибудь еще отыщутся женщины их крови. Но это будет уж совсем очевидным чудом.

А сейчас дети, девушки и их сопровождавшие спускались по очереди в непроглядную темень тоннеля. Последней в тоннель заходила Мирра, повернулась и улыбнулась своей светлой улыбкой — маленький воин, такой хрупкий. Прима не выдержала, отвернулась. Мирра помахала:

— Прощайте!

Януар поправил:

— Не прощайте, а до скорого свидания! Мы с тобой еще караванами править будем! Удачи всем! — выразив всеобщую мысль.

Дальше с путниками могли спуститься лишь Ди Астрани и мать Оливия, дать последние указания и удостовериться в том, что отправка прошла успешно.

Винтовая лестница была столь узка, что идти приходилось друг за другом, крепко держась за перила. Ступени, в былые времена изготовленные из крепкого дерева, теперь подгнили, где-то стали совершенно трухлявыми, впередиидущие сильно рисковали оказаться внизу раньше, чем планировали.

Впрочем, спуск прошел вполне удачно, репутация древних каменщиков в который раз оправдала себя — их строения пережили века. Дойдя до конца лестницы, путники обнаружили, что среди пыльной паутины, каменных обломков, дохлых грызунов в полумраке, рассеиваемом факелами, поблескивают металлом узкие дорожки, на которых стоят небольшие повозки, как и было сказано — размером только-только, чтобы троим-четверым уместиться с поклажей. Металлические дорожки разветвлялись от единого центра на шесть веток. Хотелось надеяться, что и все остальное будет на месте — так же, как и на схемах. Перецеловались на прощание. Расселись, разместились, уложились. Мать Оливия благословила всех. Последние напутствия, последние пожелания. Ди Астрани нажал выпуклый камень, на котором значилось «Пуск» — каменщики любили все делать основательно, так, чтобы и постороннему было ясно — на что нажать и что за этим нажатием последует. Дорожки вели под уклон, повозки довольно быстро набирали скорость и вскоре исчезли из виду. В полумраке блеснула белая ладонь Селены, которая была в последней повозке. И все, пропали из вида.

Астроном и повитуха почувствовали себя осиротевшими — словно это их дети покинули родной дом, уносясь вдаль. Постояли, вслушиваясь. В тоннеле вновь воцарилась тишина, как и долгие годы до этого. Вздохнули и пошли выбираться. Ключникам предстояли дальние края и неизвестность, а им следовало возвращаться и выполнять свои ежедневные обязанности, сделав вид, что ничего не произошло, что все в порядке. Лишь наедине с посвященными и с самими собой, тревожась за тех, кто стал дороже любого кровника. Мучаясь долгими бессонными ночами, спрашивая себя, а нельзя ли было поступить как — то иначе, не отправляя этих храбрых, но таких беззащитных детей и их матерей на вероятную гибель. Сопровождающие, отправленные с ними — это мужчины, закаленные долгими путешествиями и битвами, но смогут ли они сберечь самое дорогое, что оставалось в Мире? Ключники — они такие хрупкие.

Металлические дорожки развели путников в разные стороны, и они едва успели прокричать «до встречи» друг другу. Ключники сидели молча, скорчившись на дне самодвижущихся повозок. Охранникам тоже было не до разговоров — они озирались по всем сторонам, стараясь заприметить опасность заранее и успеть защитить своих драгоценных попутчиков. Но ничего не происходило, и вскоре бдительность притупилась, и они уже не вглядывались во мрак, царивший по сторонам, до боли и рези в глазах. Путешествие проходило на редкость спокойно — повозки мчались по металлическому пути практически беззвучно, лишь на стыках едва слышно постукивали, кое-где на проносившихся стенах светились слабым светом гнилушки, паутина рваными пыльными лохмотьями задевала лица, свешиваясь с потолка. Пещеры, в которых были проложены пути, то сужались, то расширялись, иногда повозке едва хватало места, чтобы проскользнуть, а иногда же стен не было видно в окружающем полумраке. Воздух был, в целом, сносный, лишь кое-где попахивало мертвечиной — звери попадали в разветвленные тоннели и не могли выбраться, иногда попахивало пылью и нагретым металлом — когда поднимались повыше к поверхности. Пока ни разу ни на одном ответвлении не попадалось открытого пространства.

Глава 5 Турск. Возвращение

Селена сидела на некоем подобии деревянной скамейки, обняв колени.

Опять одиночество, попутчики — чужие, которые возможно, потом станут близкими, но не сейчас. Сейчас сердце рвалось на части от тоски — перед глазами все время маячили лица детей — Вальд, Кир, Эйб, Мирра, Марк — какими они запомнились. Вертелась перед зеркалом Лентина, собираясь на праздник. Словно от каждого из них к ее сердцу шла ниточка-шелковинка и теперь, по мере того, как они все удалялись друг от друга, эти ниточки растягивались, становясь все тоньше. Скоро наступит момент, когда нити порвутся, и место разрыва будет долго кровоточить, напоминая постоянной болью о тех, кто покинул тебя. Долго сидела Селена неподвижно, не было желания даже шевелиться, потом решила, что раскисать нет времени. Запретила себе думать о Лентине и детях.