Мир - [32]

Стараясь не мелькать в дверях, аккуратно обошел попавшуюся навстречу о чем-то своем галдящую группу азиатов (мелькнула мысль — корейцы… и зачем они здесь) и вышел в лобби[2] отеля. Удачно, надо признать, вышел — внутренний телефон как раз освободился. Поэтому Том безотлагательно позвонил в свой номер. И почти минуту ждал, когда же Эмми возьмет трубку. Ждал, мысленно покрываясь холодным потом и, по ощущению, седея с каждой трелью звонка. Наконец в трубке раздался немного искаженный телефоном родной голос.

— Халло! Слушаю!

— Эм-м-ми, — он невольно сглотнул накопившую слюну, чуть не подавившись. — Это я. Ты одна?

— Да. А что…? — удивилась Эммануэль.

— Ничего особенного. Ковбои шутят, — это была оговоренная заранее фраза, означающая, что жене надо аккуратно закрыться в номере. Затем достать из чемодана небольшой, почти игрушечный на вид пластмассовый пистолетик, стреляющий отравленными стрелами и… ждать, когда подойдет Том. Всю подноготную ей Томпсон естественно не рассказал, но то, что он работает на правительство и работа эта может быть весьма опасной, она уже знала. Хотя и не очень одобряла. Впрочем, при принятии предложения «руки и сердца» ей это нисколько не помешало. И к инструкциям, которые ей наговорил перед поездкой Том отнеслась со всей серьезностью. Поэтому сейчас Томпсон спокойно положил трубку и медленно, делая вид, что не замечает поднявшейся вдруг суеты, направился к лобби-бару.

Взяв «шот»[3] виски, он присел за стойкой, разглядывая в зеркало за барменом суету в лобби и пытаясь анализировать случившееся. Ответить для себя на два классических вопроса: «Кто виноват?» и «Что делать?». Способ, примененный в покушении, использовался обычно болгарской разведкой. Но само дилетантское исполнение намекало, что все не так однозначно. Болгары наверняка нашли бы киллера намного умнее и профессиональнее. Умевшего не выдавать себя даже взглядом…

Подумав, англичан Том поставил в самый конец. Не их modus operandi[4], слишком поспешно и грубо. Болгары разместились чуть выше, также не попав в число фаворитов. Собственно, с самими болгарами Тому вообще делить было нечего. Разве что они могли обижаться на его действия в сорок седьмом. Тогда, во время очередного обострения отношений между Румынией и Болгарией из-за Южной Добруджи, Том и его команда по приказу из Вашингтона немного поработали с местными турками и румынами. Но до серьезного конфликта дело так и не дошло, при русской помощи стороны быстро договорились. К тому же сам Томпсон был на третьих ролях и вряд ли засветился настолько сильно, чтобы его за это хотели убить. А вот после отсечения двух маловероятных виновников список становился пугающе большим. В него попадали даже те случайно встреченные корейцы, поляки, собственно американские недоброжелатели, желающие радикально решить проблему, и даже «товарищи из Центра», у которых в Министерстве Госбезопасности тоже были различные течения и всевозможные утечки информации. Отсюда вытекал очень нехороший вывод — без знания причин, он не может спрогнозировать ни возможностей повторения покушений, ни возможностей противника. Следовательно, он уязвим более чем полностью. Но и сдаваться обстоятельствам Том не хотел. Интервью такого уровня можно получить лишь один раз в жизни.

— Goddam[5]! — уступил он сам себе, разрешив выругаться вслух. Но дело надо было делать, несмотря на риск. Плохо только, что рисковать приходится не ему одному…

Поэтому он допил остатки виски и пошел к телефону. Надо было звонить Джону Броссу и попросить прикрытие из парней понадежней, знающих, что надо делать с любой стороны от мушки. Во главе с Питом Ковальски. Причем Пит пусть прикроет Эмми. Очень возможно, что заказчики покушения, заметив такое прикрытие, не рискнуть начать второй тайм. А дальше… дальше Том все равно собирался лететь домой, в Висконсин. Отдохнуть и подумать, что делать дальше.

Как и ожидал Том, появление нескольких серьезных личностей, явно прикрывающих его и его жену не осталось незамеченным ни Охраной Короны Королевства Ганновер, ни возможными противниками. Во всяком случае присланная за ним Майклом I машина оказалась бронированным «роллс-ройсом» с двумя охранниками внутри, а во время интервью король намекнул, что в курсе случившегося и извиняется за свои спецслужбы, неспособные охранить понравившегося ему иностранного журналиста. Само интервью оказалось вполне банальным, хотя и принесло позднее Томпсону премию Пулитцера. Кстати, в ходе интервью Майкл неожиданно для Тома признался не для печати, что любит свою жену, заставив того припомнить одну знакомую по ТОМУ времени песню… А еще мягко покритиковал политику США во Вьетнаме и предложил провести очередные переговоры между воюющими сторонами.

Опасаясь очередного покушения, Том вместо того, чтобы сразу лететь в Штаты из международного аэропорта Лангенхаген, снова выехал в Испанию. Тем более, что виза, полученная на период съемок, это вполне позволяла. Съемки фильма как раз заканчивались, и в Америку Томпсон вернулся вместе с основным составом съемочной группы.

[1] И в нашей, и в этой реальности — министр обороны Великобритании, отказавшийся от разработки новых пилотируемых самолетов и отдавший приоритет разработки зенитных управляемых ракет. Английский «Хрущев», так сказать.