Мир, который рядом - [18]

  Я еще в Серпухове просек, что играть в тюрьме очень опасно. А так как я и по воле не любил карты, заманить в игру меня было непросто. Я занимался своим делом, на общак уделял внимание с полученных от мамки передач, и никто не мог меня упрекнуть в том, что я живу неправильно. В этом случае судьбы меня уберегла.

***

  Спустя некоторое время меня вывезли на ознакомление с делом. Привезли в Облсуд, посадили в клетку в огромном зале заседаний, дали два тома уголовного дела и мусора, который должен за мной смотреть.

  Я, как учил меня Малыш, стал выписывать все себе в тетрадь: все обстоятельства, все допросы, показания обвиняющих меня людей. Я даже нашел в материалах дела показания бабки-самогонщицы, которая указывала на то, что в тот злополучный день я покупал у нее самогон. Время покупки совпадало со временем убийства.  «Чем не алиби?»

  Просидел я, листая документы, часов, наверное, пять. Прервал меня человек, назвавшийся прокурором Савиновым:

  - Подсудимый Соломин, ваше время ознакомления с делом вышло, так что закругляйтесь. Нечего тут уже читать. Лучше подумайте о своих родных и признайтесь в содеянном. Завтра у вас должен начаться судебный процесс. Обвинителем буду я. Поэтому мне надо ознакомиться с вашим делом. Но мой вам совет – признайтесь сами. Ведь по вашей статье можно получить пожизненное заключение.

  - Мне не в чем признаваться.

  - Ну это ваше дело. До завтра, - прокурор забрал у меня бумаги и удалился прочь.

  «Хорошенькое дельце, - размышлял я обратной дорогой, сидя в автозаке, - признайте свою вину, говорит, а дело еще не читал. Эти прокуроры, похоже, так устроены, что им в любом случае надо посадить человека. И не важно, виноват он или нет. Охуеть. Во попал.»

  Приехав в хату, я увидел Кольку, который встречал меня с кругалем ядреного чифира.

  - Ну что там у тебя? Ознакомился?

  - Суд завтра начинается.

  - Ого! Ну так это же заебись! Раньше сядешь – раньше выйдешь. Шучу. Ты готов сражаться с ними?

  - Хуй знает. Я смотрю, прожженные они там все, падлы. Один прокурор чего стоит.

  - Бля, карабкайся, брат, до последнего. Это твой последний шанс, сам знаешь. Ладно, оставим пока. Давай-ка лучше тебя соберем. В чем на суд поедешь? Небось, знакомые приедут? Надо нормально выглядеть.

  - Да я и не думал об этом.

  - Ну и зря. Пойми, Юрок, ты должен предстать перед законом чистым, опрятным, серьезным молодым человеком. Смотри им в глаза. Покажи им, что тюрьма тебя не сломала. Они ведь хотят увидеть замученного в хате доходягу. А ты им – наоборот. Надо тебя хорошо одеть, чтобы видели они, что в тюрьме тоже люди.

  Колек подорвался искать мне барахло. Через полчаса, обойдя всю хату, он принес мне новенькие спортивные брюки, рубашку и кроссовки. Сашка Цыган, наш парикмахер камерный, аккуратненько меня постриг, я побрился, помылся и даже сам себя не узнал.

  - Ну вот, - радовался Колян, - теперь иди отдыхай, а то завтра тебя рано вывозить будут.

IX

Меня разбудили в пять часов утра. Не успел я толком чифирнуть, как раскоцали тормоза, и меня попросили на выход. На продоле уже стояло несколько арестантов, которые, как и я, ехали в суд. Нас всех погрузили в автозак, и повезли. Выгрузили нас к черному ходу Мособлсуда и раскидали по боксам. Так как я был тут в третий раз, меня ничего уже не удивляло.

  Часов в одиннадцать меня повели в зал. Конвой состоял из четырех вооруженных автоматами мусоров. Сам же я был в наручниках. Коридоры, по которым меня вели, были пусты. Позже я узнал, что когда ведут преступника, всех людей выпроваживают на лестничные клетки.

  Когда меня завели в клетку, зал суда был еще пуст. Вскоре появился судья и дал распоряжение заводить кандидатов для отбора присяжных. Зал постепенно наполнялся людьми, на груди каждого из которых были кружочки с цифрами. Мне же дали листок с фамилиями кандидатов. Глядя на кого-либо из кандидатов, я мог прочесть в своем листочке, кто он такой. Таким образом, я сидел и разглядывал будущих вершителей судьбы.

  Отбор присяжных происходил следующим образом: сначала судья попросил самоотводы у тех лиц, кто по каким-либо причинам не может участвовать в процессе, потом стали покидать зал те, у кого кто-либо из родственников был судим или работал в органах, далее ушли те, кто не мог участвовать в процессе в силу неприязни к лицам кавказской национальности. Так из сорока с лишним человек осталось двадцать четыре. На столе у судьи стояла коробка с карточками. Отобрав карточки оставшихся кандидатов, он положил их в барабан по принципу лототрона и наугад вынул оттуда шесть штук. Эти шесть человек были так же удалены. Оставшиеся карточки были переданы прокурору. По закону, он мог дать отвод еще двоим. А когда осталось шестнадцать кандидатов, право отвода двоих было передано мне. Я вычеркнул оттуда двух старых училок. Те, кто остались, стали коллегией заседателей.

  После перерыва начался суд. Ко мне сразу подбежал шустрый мужичок и заявил мне, что он мой адвокат.

  - Поздравляю, - сказал я.

  - Юрий, вам лучше признаться. Я, как адвокат, советую вам раскаяться. Тогда мы сможем ходатайствовать о смягчении наказания.