Мир, где меня ждут - [45]

Трей растерянно молчал, глядя на друга. Неожиданно Демиан прервал свой рассказ, насмешливо улыбнулся, сверкнув веселыми искорками в глазах, словно яркие солнечные лучи брызнули из их таинственной черной глубины. Раскинул руки, как будто в радостном порыве хотел обнять весь мир и шагнул вперед, прямо навстречу бездне. Казалось, словно он не падает, а взлетает, только не снизу вверх, а сверху вниз. Откуда-то сзади и чуть сбоку донесся отчаянный женский крик, но маг не придал этому никакого значения. Трей в ступоре смотрел, как его друг мастерски, без брызг, вошел в воду. С бешено колотящимся сердцем нагнулся над краем обрыва, до рези в глазах вглядываясь в сомкнувшиеся над Демианом мирные волны. Прошла, кажется, целая вечность, прежде чем друг вновь показался на поверхности воды. Трей, смертельно побледнев, выдохнул порцию воздуха, пытаясь унять сердцебиение. Снизу, многократно отражаясь от отвесных берегов, к нему долетел веселый хохот. Трей зло выругался, медленно приходя в себя, и заорал в пропасть:

— Демиан, какая же ты всё-таки свинья! Я чуть с ума не сошел, когда ты прыгнул! Ты сам-то хоть понимаешь, что творишь?!! Ведь здесь до воды лететь не меньше двадцати пяти ярдов! Ты вообще, когда-нибудь думаешь, прежде чем что-то сделать?!! Да мастер Коган за такие выходки с нас обоих шкуру спустит!!!

В ответ раздался новый взрыв хохота.

— Брось, Трей! Ты где-то рядом видишь мастера Когана? Что он с нами сделает, он даже и не узнает ничего! Давай, присоединяйся!

— Чего? — опешил Трей.

— Прыгай ко мне! — повторили откосы. — Вода теплая, не бойся!

Трей замолчал, не зная, что ответить на такое сумасшедшее предложение. Насчет температуры воды он как раз переживал меньше всего. И после всего этого учитель еще обвиняет его в безрассудстве! Да он, по сравнению с этим самоубийцей, вообще образец для подражания!

— Дем, ты что, издеваешься? — страдальческим тоном вопросил волшебник. — В отличие от тебя, мне жить еще не совсем надоело, я еще надеюсь на долгую счастливую жизнь, тихую беззаботную старость и желательно ненасильственную смерть…

— Вот уж не думал, что ты так боишься высоты, Трей! Да ничего с тобой не случится, я еще в шесть лет так развлекался, живой ведь! Сам же хотел почувствовать себя свободным, — пожалуйста! Прыгай, ведь, если откажешься, пожалеешь потом!

— Ну, ладно, только учти — моя преждевременная гибель будет на твоей совести, Демиан! — предупредил Трей, снял обувь, на всякий случай сотворил знак Хозяйки и ласточкой сиганул с обрыва.

— Вот уж не знал, что ты и на лету ухитряешься материться! — Демиан, безмятежно ухмыляясь, хлопнул вынырнувшего друга по плечу, подняв новую тучу брызг. Все еще белый, как после затяжной болезни, и злой, как морской демон, Трей, отфыркиваясь и отплевываясь, огласил округу очередной порцией изящных фраз, в полной мере отражающих его душевное состояние.

— Ну, вот, а то ломался, как благородная леди: он, видите ли, не хочет, его величество боится высоты! Скажи еще, что я хотел твоей смерти!

— Тьфу!.. И скажу! Ну, держись, Демиан! — Трей без предупреждения набросился на друга, с головой погрузив его под воду. Демиан не оставил это без ответа, и вот уже оба волшебника, как шкодливые мальчишки, плещутся посредине реки, вспенивая воду, тревожа сонный вечер отрывистыми выкриками и счастливым смехом, преломленным и отраженным обрывистыми берегами.

Солнце уже почти село, но последние лучи багрово-красным светом еще освещали горизонт, отгоняя наползающую живую тьму, когда молодые люди наконец-то выбрались на отмель. Трей, всё еще усмехаясь, рухнул на теплый песок, Демиан стягивал с плеч мокрую рубаху. В паре шагов от них величаво и неторопливо несла свои нагретые щедрым летним солнцем воды великая река, тихий плеск приятно ласкал слух, будто маленькие детские ладошки шлепали по воде. Внезапно в этот равномерный основной фон вторгся какой-то чужой, инородный звук, где-то за гранью человеческого восприятия отчетливо раздался тихий шорох чьих-то легких, почти неразличимых шагов по песку. Демиан одним стремительным движением вскочил на ноги, одновременно сотворив заклинание. Трей удивленно обернулся. Наспех слепленная «Пляшущая молния» была безошибочно направлена прямо в живой сгусток мрака, замерший в паре футов от молодых магов. Тьма дернулась и торопливо заговорила испуганным девичьим голоском:

— Господа волшебники! Простите, я не хотела вот так вот к вам подкрадываться… Извините меня, пожалуйста, я не хотела… Честное слово…

Демиан, улыбнувшись, щелчком погасил «Молнию», вместо нее наколдовав заклятье, в просторечье именуемое «Факелом». Темнота сдавленно охнула и превратилась в перепуганную крестьянскую девушку лет шестнадцати, одетую в дешевенькое ситцевое платьишко. Широко распахнутые светлые глаза с благоговейным страхом и изумлением взирали на двух волшебников, совсем еще детское миловидное личико с ямочками на щеках побледнело, так, что на нем выступили едва заметные веснушки — будто неизвестный художник брызнул на него кистью, которую щедро обмакнул в охряную краску. Внезапно осознав, что порядочной молодой девушке неприлично во все глаза пялиться на полуодетых мужчин, крестьяночка опустила взгляд и при этом так умилительно покраснела, что ее простенькое личико сразу стало гораздо красивее. Демиан поспешно накинул на себя рубаху, про себя отметив, что ему еще ни разу не встречалась краснеющая девушка — в огромном, роскошном Телларионе представительницы прекрасного пола никогда не отличались особой стыдливостью.