Мир человека в слове Древней Руси - [128]

Итак, в X в. слово волость/власть многозначно, оно означает возможность, силу или право на действие; в XI в. волость (и власть) — по преимуществу "владение" (земельная волость), например, в устойчивых и частых в летописях выражениях «[ушел] в свою волость» или «въ свою власть», «прия волость» или «прия власть». С конца XI в. это слитное понятие одновременно и власти, и владения, и владетеля раскладывается надвое, в соответствии с условиями и потребностями выражения феодальных отношений, и волость становится доменом, а власть — силой и правом владения им. В самом распределении вариантов содержится много интересного: конкретное (земельное владение) называется русским словом волость, абстрактное (сила и власть) — славянским власть. Новая форма власти приходит со стороны и освящена церковью, она и именуется высоким книжным словом власть.

Вместе с тем и для самой подвластной территории должен был сыскаться соответствующий термин; его нашли в старославянском слове область, известном уже по древнейшим переводам с греческого. В старославянских текстах слово область конкурировало еще со словами прѣдѣлы (для греческого enoría "граница" — то, что можно увидеть, обозреть) или власть (для греческого exusía "территория" и "могущество" одновременно, т. е. в таком же нерасчлененном единстве, как и славянское слово власть). Однако издавна многие греческие слова переводились только словом область, и смысл всех их заключался в обозначении территории, земли, места размещения, расположения и т. д. (ср. chṓra, hédra, théma, perōchḗ и др.). По-видимому, самым древним значением слова область и можно признать указание места расположения рода, но все-таки еще только рода. Власть, посторонняя роду, в IX в. еще не существовала, она была непонятна славянину в момент, когда осуществлялись эти переводы. Территория области определялась по границам размещения рода, т. е. имела свои естественные пределы. В древнеславянской Кормчей оба слова — власть и область — уже различаются, хотя в греческом оригинале этого текста "власть над областью" и "область" передаются одним и тем же словом. Стоит привести расхождения в списках Книги пророка Даниила: греческое en pásē archē "во всей империи" (но также и "во всей власти, во всем могуществе" и т. д.) сначала перевели буквально «по всякой власти царствия моего», в восточноболгарской редакции уточнили — «въ всей земли», а в более поздних русских списках последовательно — «по всей области» (Евсеев, 1905, с. 102). Там, где в болгарской переделке «Пандектов» стоит слово область («не области нашея», «в область ту» и т. д.), в первоначальном русском переводе всегда находим власть (Пандекты, л. 199, 237б и др.). Любопытно употребление слова область в переводе «Книг законных» (XII в.). В первой части, переведенной на Руси, область соответствует греческому слову ádeia "право; власть" (право власти; скорее право, чем власть): «Да не имѣеть области храмы рушити» (Кн. закон., с. 46) и др. Во второй части, которую переводили южные славяне, как и в «Пандектах», область соответствует слову despoteía («приметь тя во область свою» — с. 79 и мн. др.), т. е. обозначает "господство". Для древнерусского языка характерно как бы конкретное значение слова: право на землю и есть земля; еще в самом начале XII в. игумен Даниил описывает святые места таким образом: «И та земля вся около дебри той нынѣ зоветься Рама, и то есть область Вифлеемска» (Хож. игум. Даниил., с. 85), т. е., конечно, пределы земли, а не владение, и автору важно подчеркнуть именно это в своем описании.

Область и волость еще в начале XIII в. смешиваются в значениях; обычно в сообщениях о подвластном населении используются оба слова; ср.: в 1216 г. «[Ярослав] пошол бяше к брату Юрьеви с полки, скопив волость свою всю с новгородци и с новоторъжци» (Пов. Лип., с. 116, но тут же и в значении "территория": «а что зашол еси волости новгородскыи», — с. 116), но в 1237 г. «въ Владимери затворися сынъ его Всеволодъ съ материю и съ владыкою и съ братом и съ всею областию своею» (Пов. нашеств., с. 164). Современный переводчик передает слово волость как «подвластные», а слово область как «жители», но это неточно: в обоих случаях речь идет о подвластных князю людях, населявших его волости.

Пределы и область также долгое время совмещаются при выражении значения "вотчина": «в предѣлы резаньскыа во область благовѣрна князя Федора» (Пов. Никол. Зараз., с. 176; это, правда, список XVI в.); «жилъ Кирилъ нѣ в коей веси области оноя, иже бѣ въ прѣдѣлехъ ростовьскаго княжения, не зѣло близ града Ростова» (Жит. Сергия, с. 288). Пределы ограничивают область определенными границами, собственно и делают область «областью» (владением), но важно и то, что в конце XIV в. в понятие «области» не входит представление о ее населении, это слово стало только географическим термином, обозначающим пределы государственности.

В киевской же книжной традиции в XI в. была сделана попытка включить это слово в обиход, им заменяют ставшее слишком обычным слово волость. Слово область казалось удобнее, потому что исходное его значение было забыто (т. е. "то, что подвластно":