Мир Чаши. Дочь алхимика - [139]

— Скажите, известно ли вам заклинание Вызов Каменной Птицы?

— Я читала о нем, — отозвалась графиня, не отвлекаясь от работы.

— Тогда вам известно, что заклинатель призывает сущность с Корней и вселяет ее в каменное тело. Вопрос таков: может ли создатель позвать птицу на расстоянии?

Шпага вывела на земле последнюю завитушку, и ее хозяйка развернулась к своему сюзерену.

— Призыватель всегда обладает властью над призванным. Даже если вы кому-то отдали созданную вами птицу, ее поддерживает в этом мире ваша Сила, и птица это прекрасно знает, а значит, по-настоящему служит именно вам. И если она потерялась, вы можете ее просто позвать. Просто… — Она эхом повторила свое же слово и кивнула на виднеющиеся на промерзшей земле линии: — Это общая полиграмма для работы с сущностями Корней, вы вполне можете воспользоваться ею. Если в основании гексаграммы написать не знак Удержания, а знак Призыва, то полиграмма усилит ваш зов и облегчит птице путь.

— Я не считаю правильным изменять ваше творение, к тому же оно понадобится нам для другого дела. Я повторю полиграмму, а вы присмотрите, чтобы все получилось верно.

Следуя примеру Аделины, Жозефина привычно вынула из ножен черную мизерикордию — и вспомнила о ее странном поведении в Карне.

— Вы видите?

Графиня только отрицательно качнула головой. «Покажись!» — шепнула девушка клинку, по нему пробежала рябь, но, судя по взгляду графини, тот все еще оставался невидим для нее.

Показываться ей он явно не желал.

— Я чувствую, что у вас в руке что-то очень мощное, — медленно произнесла она. — Для вас это может быть нож, но для меня это нечто иное.

Она вслушалась в собственные ощущения, перебрала что-то в памяти.

— Подобное я видела только однажды, когда отец вызвал одного из подручных Знающего — в Срединных землях и на Севере его зовут Ирокаром. У твари на боку висело что-то похожее — вещь огромной мощи, невидимая для нас. Подручный прошел четыре черты полиграммы, как вода сквозь песок, а пятую разрубил невидимым клинком. На шестой он замешкался, и тогда отец все же смог изгнать его. Он разрядил все свои талисманы и потратил почти все собственные силы… Думаю, это и подкосило его окончательно.

Кажется, Жозефина знала, что за клинок держала тварь — длинный меч, чья матовая чернота была оплетена бритвенно-острыми стальными гранями, тот самый, что на миг явился по ее зову, чтобы даровать Покой Алану Бескрылому, заложнику Силы рода Орбо.

Тот, который Алан называл Убийцей Богов.

— Меня… удивляет присутствие этого… предмета в этом мире вообще и в руках неофита в частности. — Аделина говорила словно бы сама с собой, и Жозефина всей кожей ощущала начавший сочиться от графини страх. — Если в том, что вы держите в руках, есть хотя бы сотая часть той Силы, что была в вещи Ирокара, то эта штука может оставить здесь выжженную пустыню до самого горизонта.

— Он помог мне освободить Алана Орбо Эндарэ, — непреклонно ответила Жозефина. Кто бы ни выковал черный клинок, каким бы он ни был сам по себе, его, как и любое разумное существо, следовало судить по делам — и это дело было воистину правильным.

Судя по тому, что страх, разливающийся в воздухе, взвихрился и уплотнился, стал острее на вкус, Аделина припомнила рассказ о том случае и сложила одно с другим.

— Убийца Богов… — прошептала она.

— Он называл его так, — подтвердила Жозефина, и страх графини мгновенно превратился во всепоглощающий ужас.

— Госпожа Жозефина… — произнесла она медленно и осторожно, словно ступая на битое стекло пополам с раскаленными углями, — у меня есть к вам вопрос.

— Слушаю.

— Вы когда-нибудь резались этим ножом?

— Однажды я попыталась. Ничего не вышло.

— Это и требовалось доказать… — Голос ее упал почти до шепота. — Он сделан для вас. Но так как вы юны, а вещь старая, он сделан под вашу кровь. Это ваш фамильный клинок.

— Я слышала такое предположение, — кивнула Жозефина, стараясь не обращать внимания на липко скребущее по чувствам облако ужаса. — Вы можете сказать что-то еще?

— Чертите полиграмму им, — Аделина вновь обрела свой привычный голос, — и ваша кровь не понадобится: у вас в руках идеальное заклинательное стило. Им же вы можете изгнать навсегда столь нелюбимого вами господина Кандалика. — Она помолчала, глядя то на Жозефину, то на пустоту над ее рукой, сжимающей мизерикордию. — Простите меня, госпожа, мы присягнули вам на верность, но если бы мы знали, что вы носите на поясе легендарный артефакт… Вы, выражаясь по-книжному, колете орехи боевым молотом.

— Я знаю, что у меня удручающе мало знаний о магии, и именно поэтому я прошу вас рассказать мне о том, что мне неизвестно.

…хотя весьма может быть, что зря. Неизвестно, чего Аделина боялась больше — мощнейшего оружия на всем Древе или хрупкой девушки, державшей его в ладони как самый обычный кинжал, без всякого трепета.

— Это универсальный инструмент для работы с пространством, — продолжала графиня, словно стараясь возвести из слов стену между собой и тем, что так пугало ее. — Силы в нем хватит, чтобы вернуть Чашу на то место, откуда ее забрали Боги. В древних легендах Убийца Богов упоминается вскользь, но можно понять, что это великое оружие со своим разумом. Сила его такова, что оно разрушает мир своим присутствием, и потому постоянно здесь может находиться только малая его часть. Она — знак права призвать его полную форму… Уж не знаю, кому и что продал ваш отец, чтобы эта вещь попала к вам.