Мир Чарльза Диккенса - [15]
Его мотоватый и не имевший лишних денег отец еще до неизбежной катастрофы постоянно переживал то периоды относительного благополучия, то времена полного безденежья, и это еще больше заставляло Диккенса подчеркивать, что они не из простых. Уже сама по себе эта атмосфера социальной эквилибристики не могла не породить того нервного напряжения, которое мы ощущаем в детских воспоминаниях писателя, — его страх перед маской. Дети реагируют на финансовые тревоги и на родительские ссоры задолго до того, как начинают понимать их значение. Однако, кроме денежных затруднений, была еще и другая причина шаткого положения Диккенсов в обществе. У обоих родителей были свои семейные тайны, хотя и совсем разного свойства.
Элизабет Диккенс. Мать Ч. Диккенса.
Джон Диккенс. Отец Ч. Диккенса.
Прежде всего на Оксфорд-стрит в Лондоне жила на покое бабушка Диккенса, почтенная особа, скопившая про черный день приличное состояние. Но хотя она была действительно очень почтенной особой, в прошлом она состояла в прислугах. Правда, она служила в домах высшей аристократии — сначала горничной в лондонском доме маркиза Блэндфорда, а потом, перед тем как ей уйти наконец на покой, экономкой у славного маркиза Кру. И дедушка Диккенса, умерший задолго до его рождения, тоже служил в доме Кру — дворецким. Конечно, если б кто-нибудь спросил о Диккенсах у членов славной фамилии Кру, они с большим уважением отозвались бы о служившей у них старушке, но тем более посмеялись бы над дворянскими притязаниями лакейского сына, да к тому же Джона Диккенса, о котором они успели узнать, что он никчемный малый и вечно клянчит у матери деньги. Но Джону Диккенсу все это представлялось совсем в ином свете, хотя именно Кру выхлопотали ему место в финансовом управлении морского ведомства. Чиновнику нелегко признаться, что родители у него из прислуги, даже если он своим положением обязан покровительству их хозяев. К тому же он женился на дочери главного кассира своего управления. В семействе его жены многие были из благородных, а братья ее получили образование и подавали большие надежды. Предков из людской теперь лучше было куда-нибудь задвинуть, и это важное обстоятельство всегда следует помнить, оценивая обстановку, в которой вырос писатель, ибо, уж во всяком случае, отец его сознательно подавлял в памяти воспоминания детства, проведенного среди слуг.
Без сомнения, все это больше делалось с оглядкой на благородных родственников миссис Диккенс, а между тем ей тоже было что скрывать. Ее отец, Чарльз Бэрроу, почтенный и величественный кассир, быстро сделавший карьеру (молва утверждала, будто он незаконный отпрыск какого-то аристократа), в течение девяти лет, как выяснилось, систематически подделывал свои отчеты. За этот период он присвоил себе что-то около шести тысяч фунтов. Это скандальное открытие произошло за два года до рождения его внука. Боясь судебного преследования, Чарльз Бэрроу бежал за границу и шестнадцать лет спустя (Диккенсу было тогда уже четырнадцать лет) скончался на острове Мэн, на который не распространялась английская юрисдикция. Трудно допустить, чтобы беглый родственник никак не осложнил общественного положения Диккенсов, однако, к чести наших учреждений, это не оказало существенного влияния ни на служебную карьеру Джона Диккенса, ни на судьбу его шурина Томаса, сына сбежавшего; и, хотя родители Диккенса понимали, что Чарльз Бэрроу их опозорил, это не помешало им дать сыну имя заблудшего дедушки.
Тем не менее если социальные условия заставляли умалчивать о бабушке со стороны отца, то незаконное положение дедушки порождало, разумеется, некие туманные, загадочные упоминания об этом отсутствующем родственнике со стороны матери. Во всяком случае, столь общительным людям, каковы были молодые родители Диккенса, приходилось прятаться за лживыми фразами вроде: «мое детство, проведенное в поместье Кру» или «мой батюшка, живущий за границей». Обман и тайна обычно воспринимаются нами в романах Диккенса как мелодраматический прием, однако на деле это были факты жизни, воспринятые с детства.
Преданность хозяину, несомненно, была главной добродетелью многих героев Диккенса, начиная с Сэма Уэллера (надо сказать, что писатель и в жизни высоко ценил это качество). Но слуги в его романах редко когда поднимаются по социальной лестнице. Знаменательным исключением является брак состоятельного и светского молодого человека, мистера Тутса, с простолюдинкой Сьюзен Нипер, служанкой Флоренс Домби. Правда, Сьюзен — это «Сюзанна», комическая субретка из романа «Домби и сын», а мистер Тутс — блаженный. Тем не менее оба они явно придерживаются традиционных взглядов, и Сьюзен Нипер намерена во всех отношениях оправдать репутацию «удивительной женщины», которой наделил ее муж. Подобного сочетания честности, преданности и сильного характера может оказаться достаточно для того, чтобы отомкнуть обитую зеленой байкой дверь, ведущую из людской в гостиную, но лишь по закону, действующему в романе «Домби и сын», этом немножко сказочном мире, где Сьюзен Тутс может быть ровней и подружкой своей прежней хозяйки, миссис Гэй (урожденной Флой Домби), и оставаться где-то (а точнее — что для Диккенса самое важное, — в глубине души) все тою же Нипер, преданной служанкой ее милочки, мисс Флой.
