Мир Чарльза Диккенса - [120]
«Всею несколько дней, как я вернулся из утомительной недельной поездки по Ирландии, попав на обратном пути в невозможную качку; с тех пор я уже успел выступить в Лондоне, Кембридже и Норвиче; завтра до обеда я должен поспеть в Колчестер; на следующее утро чуть свет выехать в Суонси, я там читаю вечером; на следующее утро — в Челтнем, где тоже читаю вечером… на другой день; в понедельник я снова читаю в Лондоне и сразу выезжаю в Херефорд».
Все это время его искушала мысль о чрезвычайно выгодном американском турне. Гражданская война в Америке, во время которой он испытывал равную неприязнь к обеим сторонам, позволила ему на время отложить решение. Но настал момент, когда тянуть больше стало невозможно. Долби прикинул, что его чистая выручка составит 15 500 фунтов стерлингов (на самом деле он заработает 20 000 фунтов). Форстер и Уиллс всеми силами пытались отговорить его от поездки, но искушение было слишком велико. Весною 1867 года он завершил турне по Англии и Ирландии и в ноябре, после торжественного прощального обеда во Фримэйсон-Холл, на котором председательствовал Литтон, отплыл в Соединенные Штаты.
Гражданская война в Америке.
Брошюра «Положение раба в Индии».
В первый раз он пересек Атлантический океан в январе 1842 года. И тогда, и в этот раз время года было не самым удачным для морского путешествия. На сей раз он не строил никаких иллюзий относительно приема американской публикой, но его опасения не оправдались, да и сама страна показалась ему достойнее и цивилизованнее, чем четверть века назад. Но все это едва ли могло нейтрализовать вред, наносимый его здоровью напряженнейшей программой чтений. Преданный Долби с помощниками делали все, чтобы как-то подбодрить его: они даже устроили в лютый мороз комическое шествие под его окнами. Филдс, по чьей инициативе была — предпринята эта поездка, вскоре сделался близким другом писателя, а с миссис Филдс, женщиной веселой и отзывчивой, у него скоро установилось взаимопонимание с тем оттенком галантности, который делал отношения особенно приятными. Американская публика сочувственно приняла его стремление к одиночеству. Он встретился с великими современниками и близкими ему людьми — Лонгфелло, Дана, Эмерсоном, О.-У. Холмсом. Много ходил пешком. Первые две недели в Америке были свободны от выступлений. Потом чтения начались и проходили с огромным успехом. С трудом выдерживая жесткий, перегруженный распорядок дня, в первый месяц Диккенс раз в неделю срывался из Бостона в Нью-Йорк. Спустя два дня после рождества он пишет: «Сегодня мне до такой степени худо, что я послал за врачом. Он только что был и высказал сомнение, не целесообразно ли на какое-то время приостановить чтения». И все-таки они продолжались: он совершил поездку по штатам Новой Англии, посетил Балтимору, Вашингтон, Филадельфию, выступил по разу в городах штата Нью-Йорк и, наконец, с триумфом кончил чтения в самом Нью-Йорке: «Прекрасная аудитория, даже лучше, чем в Эдинбурге, и почти не уступает парижской». На прощальном банкете в его честь в «Дельмонико» Диккенс заметно прихрамывал, страдая от болей в ноге, и с позволения присутствующих удалился сразу после своей речи. 20 апреля 1868 года состоялось его заключительное нью-йоркское чтение, и он, совершенно измученный, отбыл на родину. В значительной степени трудности американской поездки усугубила разлука с Эллен.
Джордж-Инн, Гринвич.
Возвратившись, он сразу же договорился с Чеппеллами об организации прощального, из ста выступлений, турне по Великобритании. Первое чтение состоялось в октябре того же года в Лондоне, в Сент-Мартин Холле. Здесь он впервые читал сцену убийства Нэнси Сайксом — высшее художественное выражение его восприятия убийства и насилия как проявления злого начала в человеке; вскоре эта мысль воплотится в образе Джона Джаспера. «Убийство Нэнси» приводило публику в состояние полнейшего ужаса, а для самого Диккенса было почти роковым — стольких нервов ему стоила эта сцена. Турне между гем продолжалось: он взбудоражил Макриди, жившего на покое в Челтнеме, посетил Ирландию, чудом не заболел в Эдинбурге. Наконец, в городе Престон, графство Ланкашир, наблюдавший его врач Фрэнк Берд категорически запретил дальнейшие выступления — состояние сердца было угрожающим, после каждого выступления почти отнимались левая рука и нога. Но Престон не стал финалом его грандиозной артистической карьеры чтеца: за полгода до смерти, в январе 1870 года, состоялось его последнее триумфальное выступление>{133} в лондонском Сент-Джеймс Холле. После смерти он оставил 93 000 фунтов, и почти половину этих денег он заработал на выступлениях.
В последние годы жизни чтения поглощали почти всю его энергию, интересы, время, но с ними был связан один важный аспект его отношения к общественным событиям того времени, и об этом нужно сказать здесь, поскольку это тесно связано с замыслом его последнего, неоконченного романа.
«Тайна Эдвина Друда»
Хотя бо́льшую половину последнего десятилетия Диккенс провел в ярком свете газовых огней театральных рамп и публичных залов, в каком-то смысле его жизнь в эти годы была более сокровенной, личной, нежели в сороковые и пятидесятые годы с их речами, благотворительностью и периодическим вмешательством в общественную жизнь. Этот личный тон мы различаем в его последнем романе, в «Тайне Эдвина Друда», где широкие социальные полотна, характерные для его творчества почти с самого начала и особенно с «Мартина Чеззлвита», вдруг сжимаются до изображения круга людей свободных профессий в кафедральном городишке; однако в «Тайне Эдвина Друда» явственнее, чем прежде, проступает проблема злого в человеке и обществе. Существенно влияя на его мировосприятие — сдерживая его оптимизм и человеколюбие, смущая веру в христианский гуманизм, — зло неразрывно связывалось в его представлении с насилием. Некоторые причины этого я приведу ниже. Да мы уже видели, в какой ужас повергали Диккенса общественные беспорядки и какую брезгливость вызывало у него зрелище раскованных, диких страстей.
