Мир без стен - [81]
Наконец, Петр с Рассветом все-таки сумели справиться с разбушевавшейся девушкой и оттащили ее от бывшего друга. Почувствовав, что оказался свободен - его никто больше не держал - молодой человек не замедлил этим воспользоваться. Схватившись одной рукой за окровавленное лицо, он метнулся к двери и вылетел в коридор пятого уровня, быстро захлопнув ее за собой. Бросившийся за ним Рассвет услышал лишь стук проворно задвигаемого засова.
- Зар-раза! - крикнул Расс в запертую дверь, толкнул ее еще раз, уже понимая, что до Пиона они больше не доберутся, и повернулся к остальным путешественникам. Петр все еще держал Снежку за локти, хотя она больше не сопротивлялась и только мелко дрожала, отходя от боевого азарта. Сергей сидел у стены, закрыв глаза и обхватив голову руками.
- Это что же получается?! - возмущенно забормотала Снежка. - Охрана меня сцапала, потому что Пион рассказал им о Рассе и о надписи, которую он видел? Они меня только для того позвали работать, чтобы я попросила отправить Расса в больницу, и Пиона никто бы не стал подозревать?!
- Похоже, что так, - мрачно согласился с ней Петр, и все снова замолчали, обдумывая услышанное.
- Ребята... - несмело позвал их Расс, совершенно не представляя, как ему теперь с ними разговаривать. Но друзья подняли головы и посмотрели на него с надеждой: все трое ждали, что именно он, Рассвет, сейчас скажет, как им быть дальше.
И тогда Расс понял, что именно он должен им сказать.
- Ребята, - повторил он твердым голосом. - Мы больше никогда никому не позволим нас поссорить. Ни одному человеку, кем бы он ни был. В крайнем случае - поругаемся сами, без посторонней помощи!
Снежка невесело улыбнулась и высвободилась из рук уже не так крепко державшего его Петра. Сергей встал и виновато развел руками.
- Расс, - сказал он, отводя глаза в сторону, - ты прости, я ведь ему почти поверил... Сначала решил, что стукач - Снежка, а потом - что ты...
- А я почти согласился, что наверх надо брать только избранных, - буркнул Петр, тоже глядя куда-то в сторону. Расс почувствовал, как в нем снова начинает расти обида на друзей, и мысленно одернул себя: он только что принял решение о том, что ссориться они больше не станут.
- Больше мы друг друга подозревать не будем, - сказал он все так же жестко. - А наверх мы будем звать всех. Никакого отбора, никаких "достойных" или "недостойных". Там, наверху - счастье. Его достоин любой человек, живший на закрытых уровнях. И мы будем дарить это счастье каждому, кто нам встретится. Всем.
Три пары глаз посмотрели ему в лицо. Возможно, кто-то из друзей и хотел возразить Рассвету или хотя бы внести в его решение какую-нибудь поправку, но момент был слишком торжественным для споров и уточнений, и они промолчали.
Петр подошел к двери и без особого рвения попробовал толкнуть ее - было ясно, что обратно на пятый уровень путешественникам уже не попасть. Все четверо снова переглянулись и молча уселись на ступеньки отдыхать.
- Куда теперь? - спросила Снежка. - И что вообще будем делать?
- Надо наверх! - неуверенно предложил Сергей. - Пион же теперь туда всю бывшую охрану приведет!
- Возможно, сразу и не приведет, - покачал головой Рассвет. - Он ведь и не хотел их туда вести - с охраной он опять будет в подчиненном положении, а ему хотелось быть главным.
- Дрянь! - буркнула снова задрожавшая от злости Снежка. - Но что, если он все-таки потащит охранников наверх? Там же все наши! Надо бежать туда, надо их предупредить!!!
- Нам туда сейчас нельзя! - остановился уже собравшуюся было вскочить девушку Петр. - Если Пион и охранники все-таки туда пошли, то мы обязательно с ними столкнемся!
- И что же тогда делать?! - Снежка осталась сидеть, но теперь нервно ерзала на ступеньке.
- Искать другие проходы на нулевые уровни, - сказал Рассвет. - Они должны быть, даже охрана вряд ли знает их все. А еще нам надо где-то запастись хотя бы водой - наших запасов на все поиски точно не хватит.
- За водой придется на другие жилые уровни идти, - Сергей мрачно кивнул на запертую дверь.
- Да, и лучше идти на "четверку", - уже не так уверенно предложил Расс. - На втором уровне все схвачено у бывшей охраны, а на третьем, наверняка - у самого Пиона.
- Пожалуй, да, - согласились Сергей и Петр, но внезапно откуда-то снизу послышался шум - казалось, что двумя или тремя уровнями ниже кричат несколько человек. Путешественники насторожились.
- Это вряд ли Пион... - пробормотал Рассвет, вставая.
- Это кто-то из богатеньких! - фыркнула Снежка. - Восьмой уровень или еще ниже... Что у них там могло случиться?
Шум, между тем, немного приблизился к затаившимся друзьям, а потом начал стихать. Четверо путешественников прислушались еще тщательнее, стараясь понять, где именно находятся и что делают невидимые им люди. Однако, хотя каждый звук громко разносился по гулкой лестнице эхом, искажался он при этом очень сильно, и понять, что происходит внизу, не было никакой возможности. Друзьям лишь удалось понять, что парой уровней ниже собралась довольно большая группа людей, которые негромко о чем-то спорили.
- Либо их выгнали с нижних уровней, либо они сами оттуда сбежали... - задумчиво проговорил Петр. - Может быть, там тоже беспорядки начались или даже уже случился переворот, как на "семерке"?
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
После восемнадцати лет отсутствия Джек Тернер возвращается домой, чтобы открыть свою юридическую фирму. Теперь он успешный адвокат по уголовным делам, но все также чувствует себя потерянным. Который год Джека преследует ощущение, что он что-то упускает в жизни. Будь это оставшиеся без ответа вопросы о его брате или многообещающий роман с Дженни Уолтон. Джек опасается сближаться с кем-либо, кроме нескольких надежных друзей и своих любимых собак. Но когда ему поручают защиту семнадцатилетней девушки, обвиняемой в продаже наркотиков, и его врага детства в деле о вооруженном ограблении, Джек вынужден переоценить свое прошлое и задуматься о собственных ошибках в общении с другими.
Повествование ведёт некий Леви — уроженец г. Ленинграда, проживающий в еврейском гетто Антверпена. У шамеша синагоги «Ван ден Нест» Леви спрашивает о возможности остановиться на «пару дней» у семьи его новоявленного зятя, чтобы поближе познакомиться с жизнью английских евреев. Гуляя по улицам Манчестера «еврейского» и Манчестера «светского», в его памяти и воображении всплывают воспоминания, связанные с Ленинским районом города Ленинграда, на одной из улиц которого в квартирах домов скрывается отдельный, особенный роман, зачастую переполненный болью и безнадёжностью.
Что скрывается за той маской, что носит каждый из нас? «Воображаемые жизни Джеймса Понеке» – роман новозеландской писательницы Тины Макерети, глубокий, красочный и захватывающий. Джеймс Понеке – юный сирота-маори. Всю свою жизнь он мечтал путешествовать, и, когда английский художник, по долгу службы оказавшийся в Новой Зеландии, приглашает его в Лондон, Джеймс спешит принять предложение. Теперь он – часть шоу, живой экспонат. Проводит свои дни, наряженный в национальную одежду, и каждый за плату может поглазеть на него.
Село Белогорье. Храм в честь иконы Божьей Матери «Живоносный источник». Воскресная литургия. Молитвенный дух объединяет всех людей. Среди молящихся есть молодой парень в инвалидной коляске, это Максим. Максим большой молодец, ему все дается с трудом: преодолевать дорогу, писать письма, разговаривать, что-то держать руками, даже принимать пищу. Но он не унывает, старается справляться со всеми трудностями. У Максима нет памяти, поэтому он часто пользуется словами других людей, но это не беда. Самое главное – он хочет стать нужным другим, поделиться своими мыслями, мечтами и фантазиями.
Скорее рассказ, чем книга. Разрушенные представления, юношеский максимализм и размышления, размышления, размышления… Нет, здесь нет большой трагедии, здесь просто мир, с виду спокойный, но так бурно переживаемый.