Мир Авиации 2004 01 - [8]
Скороподъемность Ил-28 – 20 метров в секунду. Максимальная скорость имела ограничения по числу М и на различных высотах была различной. Например, на 10 тысячах – 900 километров в час. Хотя скорости Ил-28 и истребителей были вполне сопоставимы, по динамике разгона он уступал истребителям сильно. У нас 23 тонны в перегрузке и 21 тонна – обычный вес. Конечно, если с МиГ-15 и МиГ-17 сравнивать, то наша машина значительно инертнее. Надо сказать, что для нас никакой разницы между МиГ-15 и МиГ-17 в отражении их атак не было, хотя по ТТХ эти машины несколько различны. Другие же типы истребителей против нас в перехвате не использовались. Поэтому тут мой опыт несколько ограничен.
Кроме отражения атак взаимодействовали мы с истребителями и «на защиту». Я рисовал схему, где все очень хорошо было показано. Где – мы, где – группы постановки помех, группа непосредственного и отдаленного прикрытия. Это все отрабатывали. Полк летит – вместе с истребителями внушительная армада получается. Единственно, что хочу сказать: все эти наши порядки совершенно не были рассчитаны на огонь зенитными ракетами. Т.е. наш боевой порядок – это был практически вчерашний день. Хотя рисовал я красиво.
Что могу сказать о маневренности Ил-28? О вертикальной маневренности говорить не приходится, а по горизонтали… Радиус разворота доходил до 13 километров. По пилотажу на Ил-28 у нас существовал так называемый «стандарт»: мелки, глубокий и боевой разворот. Всё тренировались делать в обе стороны, вправо и влево. Вот и весь пилотаж. За боевой разворот машина, шутя, набирала 900 метров. Мощности двигателей хватало вполне, с запасом. Летишь и следи, чтоб максимальную скорость не превысить, а то этим двигателям только дай возможность. Ил-28 прекрасно ходил и на одном двигателе, даже с набором высоты. Очень положительное качество.
В июле 1958 году наш 819-й гв.бап из ВВС был передан в авиацию Черноморского флота и перелетел на аэродром Весёлое (Крым). Задачами, поставленными перед полком, было: поражение спецоружием целей на территории Турции и других стран НАТО, а также – отражение атак вражеского флота в Черном море. Полк свой номер сохранил, а вот его личный состав переодели в морскую форму, но я принципиально продолжал носить форму ВВС, хотя, конечно, было это нарушением.
Майор Пунёв у 23-мм кормовой установки Ил-28. 1956 г., аэродром Запорожье
Фотоконтроль «стрельбы» стрелка-радиста, произведен с самолета Пунева: МиГ-17 выходит из атаки
Когда мы вошли в состав ВВС ЧФ, то стали использоваться и как торпедоносцы, атаковали корабли реактивными авиационными торпедами (РАТ), или проще – ракето-торпедами. Оружие против кораблей страшное. Тогда ни один корабль не мог от него защититься, и сегодня, скорее всего, большинство судов защиты от него не имеют.
Очень интересное оружие. Торпеда с реактивным двигателем, без самонаведения, но с установленной сложной крученой траекторией движения. Это такая «сатана»! У неё подводная скорость была 160-180 км/час – ясное дело, что ни расстрелять ее под водой, ни убежать от неё кораблю было невозможно.
В воздухе её тоже расстрелять было невозможно. Эти торпеды были хороши тем, что позволяли осуществлять сброс с высоты до 6 тысяч метров. Имели очень интересный парашют: тканевой, пропеллерного типа – такие лопасти, на вертлюге в хвостовой части торпеды, спуск с ним получался быстрым. На носу торпеды был установлен нож – специальный стабилизатор уменьшавший просадку (по нашему – «колокол») торпеды под водой. Из-за этой просадки на сброс торпеды были ограничения по глубине – не меньше 25 метров. В воде нож и парашют сбрасывались. Главное было точно прицелиться, а сброс торпеды допускался на расстоянии до 8 километров от цели.
Имелось также ограничение по волнению, торпеда могла выскочить. Как-то раз я был руководителем полетов на морском полигоне. Первые сбросы прошли успешно, а потом поднялась волна, и одна из торпед из воды выскочила. Рёва такой силы, который издавал её двигатель, я никогда больше не слышал. Что-то невероятное. Я летчик, уж рёва двигателей наслушался, но это было что-то вообще из ряда вон.
В составе флота мы использовали черноморский полигон «Евпаторийский» и азовский полигон «Арбатская стрелка». Там я поглядел, как точно бьют эти торпеды. Мишень – специальный щит, буксируемый эсминцем. Скорость – о-го-го! Поскольку экипажи у нас были очень опытные, целились точно, то, сколько ни крутил круги буксировщик, как машины ни напрягал, торпеда всегда проходила под щитом. При прицеливании допускалась погрешность в 20-30 метров, и всё равно торпеда попадала. Торпеды били настолько точно, что у нас в полку торпедометание считалось почти разминочным упражнением, если сравнивать его с обычным бомбометанием. Очень редко бывало, чтобы кто-то промахнулся.
Стрелок-радист за тренажером, стреляющим по мишени патронами калибра 5,6 мм
В классе ВСП (воздушно-стрелковой подготовки) 819-го гв.бап ВВС ВМФ. Стрелок-радист сидит за тренажером – коллиматорным прицелом, а м-р Пунёв – за тренажером прицела хвостового стрелка. Обратите внимание: Пунёв в форме ВВС, а стрелок – в матросской робе. После передачи полка в авиацию флота Пунев (по его словам) назло всему продолжал носить форму ВВС, а не морскую. Хулиганство, конечно, но таков характер
