Мир Авиации 2001 02 - [2]
Механик Антона Нильсона — финн Теодор Суонио
Только через два дня, дозаправившись, он смог продолжить полет к Выру. В своем дневнике Антон Нильсон описал этот непростой полет: как он взлетел при сильном ветре и облачности, как сбился с курса и спрашивал наблюдателя, где они, и как, наконец, сел на лед в Выру. 31 декабря поступил приказ разобрать самолет и отправить его в Валгу (Walk), на границу с Латвией, куда к тому времени переместился 20-й авиаотряд.
Революция вблизи оказалась, мягко говоря, несколько иной, чем виделась из Стокгольма. Манера русских вести дела (а в данном случае — воевать) сильно раздражала Нильсона, а приказ демонтировать самолет стала последней каплей. Он решил отправиться в Москву, чтобы доложить об обстановке в отряде. В своей автобиографической книге «На Красном фронте» Антон пишет, что думал также и о поездке в Петроград с отчетом к Военному Комиссару Посерну. Швед намеревался «сообщить о всеобщем состоянии контрреволюционного бездействия, близкого к саботажу». Он рвался участвовать в боевых операциях, а вместо этого либо не летали, либо летали впустую. Командир отряда Карлов объяснял ему это тем, что не получает никаких приказов…
Очевидно, отчет шведом был составлен, так как командира вскоре сняли с должности (об этом — ниже), а механика, ранее доносившего на него, наоборот — реабилитировали.
Часть была переброшена в Роденпоис (Rodenpois) в 20 км от Риги, а затем — к станции Александровской железной дороги, находившейся в черте города. Под аэродром использовали близлежащее поле. Советские латышские войска заняли Ригу 3 января 1919 года. Тогда же была установлена пара палаточных ангаров, в которых начали собирать самолеты. В составе 20-го авиаотряда к этому времени были: летчики Костнецов и Борис Соколов, наблюдатели Григорий Херценштейн и Елисеев, комиссар Питковиц.
Первые полеты (разведывательные) выполнял летчик Соколов. 20 января он вылетал с механиком Быковым на «Фармане» F.30, а 28-го с наблюдателем Елисеевым (1 час 8 минут, над Ригой) — на «Ньюпоре» 10.
31 января все тот же Соколов отправился на задание с Нильсоном 1* . Их «Фарман» F.30 выполнял разведывательный полет над побережьем Рижского залива в течение 1 часа 40 минут. Скорее всего, это было первое и единственное боевое задание Антона Нильсона.
Полетов было выполнено очень немного, отчасти из-за нехватки топлива. Запись в дневнике Нильсона от 2 февраля говорит и об иных причинах бездеятельности отряда: «Мрачный вечер в Риге. Товарищи пьяны. Опиум. Хлороформ. Окружены врагами. Отрезаны от своих. Я никогда не забуду этот гнетущий вечер».
9 февраля 1919 года арестовали Карлова и Питковица. Хотя Нильсон и пишет, что не знал о причине ареста, — очень вероятно, что события повернулись так «благодаря» его собственному отчету! Антон посещал тюрьму и разговаривал с заключенными. «Карлов плакал», — записал он в дневнике после одного такого визита. Через несколько дней шведу сообщили, что Карлова могут расстрелять. Возможно, в такой ситуации Нильсон испытывал угрызения совести, во всяком случае, пытаясь спасти командира, он посетил не одного чиновника. А пока должность командира отряда занял Соколов, но когда он «спустя неделю сломался, команду принял я», — пишет Антон Нильсон 2*.
На неприятности с Карловым накладывались и проблемы отряда. Как раз в день ареста командира Нильсон вместе с Елисеевым выполнил испытательный полет на «Альбатросе». Полет завершился вынужденной посадкой на лед Даугавы около Риги. Согласно запискам Нильсона, причиной стали нехватка топлива и сломанный элерон. Описание этого полета очень эмоциональное: «Сильный встречный ветер бил и тряс все внутри фюзеляжа, порывами меня бросало на несколько сот метров вверх, в следующие несколько секунд я падал на столько же вниз. Иногда самолет бросало в сторону, и управление становилось очень утомительным. В шести или семи километрах от Риги над Даугавой руль заклинило (имеются ввиду элероны — прим. Авт.). Ручка была полностью неподвижна, и я мог маневрировать только рулем направления». Вынужденная посадка среди множества препятствий в речной долине была, однако, успешной. «Невероятно, что мы все еще живы. Всего в нескольких метрах мы миновали холм и должны были бы разбиться о каменную гряду». Но этим дело не кончилось: после вынужденной посадки экипаж был встречен двумя латышскими солдатами, которые, приняв пилотов за «белых», собирались их расстрелять.
Удивительно, но после столь драматической посадки самолет признали годным. И уже на следующий день, на обратном пути к станции Александровской железной дороги, элероны снова заклинило. На этот раз самолет был поврежден очень сильно. «Я ощутил свою беспомощность. Ужасные мгновения», — написал потом Нильсон в дневнике. В книге он приводит подробности: механик-финн Суонио обнаружил, что тросы управления элеронами скручены вместе воздушным потоком, из-за того, что провисали. Суонио, несмотря на порывистый ветер, вылез из кабины на нижнее крыло, чтобы попытаться распутать тросы, но не смог сделать этого и был вынужден возвратиться. В конце концов они рухнули, но попали в плотный сугроб, смягчивший силу удара. Механик потерял пару зубов, но Нильсон, выброшенный из кабины, был почти невредим.
