4 ноября союзная контрольная комиссия заявила протест по поводу облета G.24 — суммарная мощность мотоустановки превышала установленные Версальским договором ограничения. Союзники высказали свои опасения, что самолет может быть военным. Немцы ответили ловким обходным маневром: вместо 0.24 якобы появился G.23 с моторами меньшей мощности, который запустили в производство на заводе в Дессау. На самом деле завод Юнкерса делал 0.24, но не монтировал па них двигатели. Разобранные самолеты вывозились на предприятия-филиалы сперва в Швейцарии, а затем в Швеции, где осуществлялась их окончательная сборка и установка моторов. Оттуда машины возвращались в Германию уже как «иностранные», к которым наблюдатели Антанты придраться не могли.
В качестве филиала для сборки 0.24 фирма «Юнкерс» рассматривала и концессионный завод в Филях. Во всяком случае, уже в середине 1924 г. в предложениях по программе дальнейшей работы завода появился «трехмоторный металлический бомбардировщик». Военный вариант, повидимому, разрабатывался параллельно с пассажирским. За это говорит хотя бы то, что основные конструктивные решения к моменту предложения его СССР уже были продуманы.
В марте 1925 г. С.24 поступили в эксплуатацию на авиалиниях Германии. Один из первых собранных самолетов (№ 835), с одним мотором BMW IV и двумя L 2, в апреле 1925 г. отправили для ознакомления в Москву. Интересно, что машина получила временную советскую регистрацию R-RECL. 11 апреля «юнкере» приземлился в Москве. Нашим специалистам дали ознакомиться с ним на земле, провели несколько демонстрационных полетов, а затем предоставили и возможность на нем полетать. Испытывал 0.24 известный пилот К. К. Арцеулов. Его отзыв о немецком самолете был вполне благоприятен. Вот что он написал:
«Взлет прост для летчика. Пробег небольшой… Шaccu допускает взлет с кочковатого аэродрома…
В полете самолет может быть хорошо отрегулирован подвижным, стабилизатором и килем, после чего управление может быть оставлено на продолжительное время, благодаря чему ведение самолета на большие расстояния неутомительно. Самолет послушен рулям…
Маневренность его хороша. Посадка проста. Надежность шасси гарантирует возможность посадки на плохой аэродром…»
Из отзыва Арцеулова предельно четко можно уяснить, что машину оценивали именно как военную. «Малый сравнительно обзор летчика в сторону и назад ограничивает военное применение самолета ночным, главным образом, временем. Действия днем требуют хорошего вооружения». Однако, в полной мере определить боевую ценность машины можно было, конечно, только после получения экземпляра военного варианта, которого в металле еще не существовало.
Трехмоторный «Юнкерс» сочли весьма перспективной машиной, производство которой стоило бы наладить в нашей стране, в первую очередь — для военных целей. С.24 улетел обратно в начале июня, а уже 22 числа Научно-технический комитет (НТК) УВВС утвердил техническое задание на «трехмоторный бомбардировщик Юнкере». Оно предусматривало нагрузку в 800-1000 кг (не включая бензин, масло и «спецоборудование»), максимальную скорость 165–180 км/час и потолок не менее 4500 м; требовался также набор высоты 2000 м не более чем за 17 мин.
1 июля 1925 г. с фирмой «Юнкерс» подписали договор о покупке трех бомбардировщиков (с комплектом колесного и поплавкового шасси) и двух запасных моторов L 5 (на военном варианте вместо L 2 планировались более мощные двигатели, по 310 л. с.). Каждый самолет оценили в 228 тыс. рублей. В случае успеха пробной эксплуатации собирались выдать заводу в Филях заказ на три серии машин (по 10 или 15 бомбардировщиков каждая), получивших у нас обозначение ЮГ-1. Почему ЮГ-1? Ну, «Ю» — очевидно, от «Юнкерс», а «Г», скорее всего, следует расшифровывать как «грузовой» — эдакая примитивная маскировка. Дело в том, что первоначально военный вариант в Германии прикрывался вывеской «Lastenflugzeug» — «грузовой самолет».
Вообще-то, к этому времени боевой G.24 уже получил собственное обозначение — К.30, а на заводе «АБ Флигиидустри» в Лимхамне, где делали узлы военной модификации, которые не унифицировались с пассажирским G.24, и вели окончательную сборку, его именовали R42. Но в СССР ни то, ни другое название не привилось, и немецкие бомбардировщики всегда фигурировали как ЮГ-1.
Три К.30 для Советского Союза (№ 901, 903 и 906) являлись первыми образцами военного варианта. Их собрали очень быстро. Достоверно известно, что № 903 был облетан в Дессау 15 сентября 1925 г. От гражданских G.24 военные ЮГ-1 отличались конструкцией центральной секции фюзеляжа, меньшим количеством окон в ней, тремя моторами L 5 (позднее их стали ставить и на пассажирские машины) и возможностью установки вооружения. Сверху фюзеляжа должны были стоять две турели: одна — за пилотской кабиной, другая — за задней кромкой крыла. Каждая из них предназначалась для двух пулеметов «Льюис» обр. 1924 г. Под фюзеляжем за шасси находилась выпускная «башня В» с еще одним «Льюисом». Общий боезапас определялся в 45 дисков по 47 патронов в каждом — по 9 дисков на ствол. Комплект бомбодержателей должен был позволить нести бомбы калибром до 82 кг. Все три первых ЮГ-1 имели округлый киль, характерный для ранних G.24.
