Мины ждут своего часа - [67]

Не забыть мне и сутулого, но крепкого старика, который долго отмалчивался, стоя в сторонке, а потом, кашлянув в кулак, заставил всех приумолкнуть.

— Не собирался я на старости лет побывать в Берлине, да, видно, придется, — сказал дед и с сердцем воткнул в землю вилы.

— Тебя, дядя Петр, в армию не возьмут. Возраст не тот, — возразили ему.

— Сам пойду, — невозмутимо откликнулся старик.

Не мог я предположить тогда, что слова эти в какой-то мере сбудутся. Не под Берлином, а в здешних лесах довелось партизанить Петру Копачу…

На следующее утро мы въезжали в столицу Белоруссии.

Минск тоже горел. На окраине валялся побитый при бомбежке скот.

Штаб округа стал штабом Западного фронта и уже готовился к отходу на восток. Положения на фронте здесь никто толком не знал. Связь с войсками систематически нарушалась.

Начальник инженерного управления генерал П. М. Васильев сообщил:

— Сегодня с утра на основании директивы Наркома обороны наши войска наносят контрудары по врагу. Утешительных результатов пока нет. Пограничники докладывают, что на Западном Буге и Немане противнику удалось захватить в целости важнейшие мосты, в том числе и минированный железнодорожный мост в Бресте…

С большим трудом нам удалось связаться с ГВИУ. Оттуда последовал приказ: немедленно возвращаться в Москву.

Регулярного движения по железной дороге уже не было. Генерал Васильев дал нам машину. Прощаясь, оп просил передать руководству Главного военно-инженерного управления, чтобы ускорили доставку противотанковых мин и взрывчатых веществ.

24 июня; в полдень, мы были уже в Москве. Столица заметно изменилась: на улицах и площадях стало меньше людей и машин, появилось много военных, повсюду велись маскировочные работы. Делались попытки изменить вид города с воздуха: камуфлировались здания, строились ложные сооружения.

Ко Второму дому Наркомата обороны, месту нашей работы, мы подъехали в обеденное время, но обеденного перерыва теперь не существовало. Нас немедленно принял начальник Управления военно-инженерной подготовки М. А. Нагорный. Вместе с ним сразу же направились к генералу И. П. Галицкому. С недавнего времени он исполнял обязанности начальника ГВИУ[16] и в первые дни войны делал все возможное, а иногда, казалось, и невозможное для налаживания инженерного обеспечения боевых действий Красной Армии.

Мы доложили обстановку на Западном фронте и передали просьбу начальника инженерных войск фронта.

— Не один Васильев во взрывчатых веществах и минах нуждается, — вздохнул Галицкий.

Домой наведаться не удалось, хотя и проезжал почти мимо. Столицу уже затемняли. Кое-где в витринах магазинов появились Окна ТАСС. Люди толпились перед ними, но шуток не слышалось. Стихи на плакатах, претендовавшие на юмор, как видно, не очень гармонировали с душевным настроением тех, кому они предназначались.

ДВОЕ СУТОК В МОСКВЕ

Информационная сводка за 23-е число сообщала, что вражеское вторжение отбивается с большими потерями для противника. Наши войска уничтожили 300 танков, захватили свыше 5000 пленных. Однако Брест и Ломжа были оставлены.

Наше управление фактически превращалось в штаб инженерных войск Красной Армии со всеми вытекающими отсюда обязанностями. Необходимо было формировать новые части, организовать курсы для подготовки специалистов по минновзрывным заграждениям, маневрировать имевшимися в нашем распоряжении силами и средствами.

Хотелось верить, что враг действительно уже остановлен и вот-вот будет отброшен. Но положение на фронтах все ухудшалось. Враг захватывал все новые города, важные узлы путей сообщения и связи. Мобилизационные планы на значительной территории Советского Союза были нарушены.

Утром 26 июня меня вызвал полковник Нагорный и неожиданно объявил:

— Собирайтесь, Илья Григорьевич, в новую командировку.

Я вопросительно посмотрел на него.

— Нарком обороны приказал немедленно помочь войскам в устройстве заграждений. Создаются нештатные оперативно-инженерные группы. Вы назначаетесь начальником такой группы на Западном фронте. Заместителем предлагаем полковника Михаила Семеновича Овчинникова. Согласны?

— Конечно. Что выделят в наше распоряжение?

— Четырех специалистов-подрывников из командного состава, три саперных батальона, шесть тысяч противотанковых мин, двадцать пять тонн взрывчатых веществ.

— Двадцать пять тонн?.. Простите… такого количества взрывчатки не хватит и на день работы!

— Потом дошлем еще… Да и минировать теперь придется не по тем нормам, какие применялись на учениях.

Нагорному, как видно, и самому было тошно говорить это. Он тут же выругался, помянул недобрым словом И. А. Петрова, ведавшего заказами на мины и созданием запасов взрывчатых веществ.

На исходе того же дня, 26 июня, генерал Галицкий повел нас — командиров и инженеров, выделенных в оперативные группы, — на прием к Народному комиссару обороны С. К. Тимошенко.

Маршала Тимошенко я видел не раз. Встречал его на Карельском перешейке, встречал на учениях — самоуверенного, громогласного. Теперь его как будто подменили. Он выглядел очень усталым. Голос словно надломился. Доклад генерала Галицкого выслушал неестественно спокойно. Лишь в тот миг, когда Иван Павлович, побледнев, назвал мизерную цифру имеющихся в наличии противотанковых мин, глаза маршала сверкнули по-прежнему грозно.