Минуя границы. Писатели из Восточной и Западной Германии вспоминают - [46]
И только когда улегся дым и чад «трабантов», стало понятно, что преодоление границы имеет куда более масштабный характер и носит название «глобализация». Первым через границу шагнул дизайн. Логотипы и эмблемы, ярлыки и этикетки, марки и бирки двинулись через зеленую полосу. По глобальным артериям торговых и информационных путей вдруг пошли вышеназванные импульсы. Границы рухнули, но мир от этого стал не просторнее, а теснее, превращаясь именно что в «global village»[33]. В ГДР не было конкурентной борьбы, а значит — не было конкуренции дизайна. Там над входом в магазины значилось: «Продукты» или «Хлеб». На Западе то же самое называется «Шоппинг-центр» или «Хлебный мир» и выглядит соответственно.
В этом смысле стена между двумя германскими государствами исчезла раньше, чем граница бедности. Некоторое время бывшая ГДР играла роль национального флигеля для прислуги с великолепнейшим во всей истории черным ходом — Бранденбургскими воротами.
В промежуток между падением Стены и объединением Германии мы с двумя друзьями решили объехать гэдээровскую глубинку: по шоссе в сторону Узедома, вдоль польской границы. И увидели мы вчерашний день, далекое прошлое, где красота архитектуры и пейзажа считалась едва ли не запретной: тут переделаем, там уберем, и это тоже снесем, а тут… Нет, не выдерживал западного взгляда этот ландшафт, ставший отраслью. Все еще обычные магазины, с их денотативными, по-сказочному ясными вывесками «Хлеб», «Одежда», «Молоко».
В землях, не затронутых переменами, — полное отсутствие дизайнерских амбиций, товар не лезет в глаза как вторая натура. Дизайн как искусство держится на конкуренции. Одинаковым товарам дизайн придает ореол уникальности. Взгляд, который на Западе за день по двадцать тысяч раз натыкался на рекламу и по двадцать тысяч раз на обещания с оговорками, тут вдруг прояснился. Не будем романтизировать, но отсутствие роскоши в мире, где товары скромно выполняют свое назначение, позволило нам, детям капитализма, почувствовать облегчение от навязчивого потребительства.
Однако там, где уже появились «Мир видео» и «Салон красоты», сразу чувствовался разрыв между мечтой о товаре и разочарованием от обладания таковым. Отныне «бархатным революционерам» только в этих сферах встречалось слово «революция» — в кухне, косметике, в спальне. Скороговорка, ничтожная болтовня, непринужденность разговоров, пустопорожнее, жалкое, ни к чему не обязывающее превосходство Запада, на которое у Востока хотя бы потому не было ответа, что ему не хватало слов, — даже и тут западные немцы пели в унисон с миром рекламы.
На одной из площадей раскинули лагерь рекламщики пакостного немецкого издательства, которое распространяет свои журнальчики среди любителей зрелищ — бесплатно, но не для всех. Покупательница лет шестидесяти в растерянности глядит на две глянцевых обложки с изображением развалившихся полуголых девиц. «Та или эта?» — спрашивает рекламщик, как будто взвешивая на руках журналы. Покупательница неуверенно водит пальцем туда-сюда. «Значит, вот эта?» — спасает положение продавец и добавляет со всей возможной двусмысленностью: «А вы-то какая испорченная!» Фанфары нового мира. Покупательница плетется прочь. Она проживет еще долго, она успеет узнать, что такое «элемент любовной игры» и к какому типу милашек она относится.
Чем дальше в глубь ГДР, тем больше понимаешь: все чужое. Ландшафт, кажется, замер в ожидании. В тумане широко раскинулись пашни. Израненная, в рубцах, земля. Там, где урожай не собрали, почва болотистая, темная. Многие пастбища полностью выжжены. В поле зрения попадают то заброшенный подлесок, то изгороди. Или косули вдруг выступают из тумана на борозде пашни, или серые фазаны, самки, праздно сидят, нахохлившись, где-нибудь под откосом. Огромные стаи ворон, качая крыльями, летают над этой землей. Какие-то животные, осмелившись выйти к станции, рыщут между рельсами в поисках объедков. Головные платки и кепки заполняют вагоны, мимо проезжают женщины на черных велосипедах, дети выгуливают собак.
И городки покрупнее. У железнодорожной насыпи кладбища переходят в фабрики, над ними туман и клубы дыма. На этом фоне одно с другим казалось не связанным. Чего мы ждем? Что разверзнется небо, фабрики начнут извергать огонь, что кто-то сделает фотографию?
Мы вовремя успели в Дрезден на то знаменитое торжество, где с легкой руки Гельмута Коля «цветущие ландшафты» превратились в крылатое выражение. Там, среди моря черно-красно-золотых флагов, еще виден был единственный «критический» транспарант: «Приветствуем также Федеральную разведывательную службу». Транспарант быстро опустили, ведь это правда: вместе с падением Стены секретные службы слились, подобно двум овечьим стадам, и вовсе не считают невероятным тот факт, что отныне они едины и не разделены никакой границей.
Речь Коля была полна сентиментальности — что простительно, но притом намеренно вводила в заблуждение людей на площади — что непростительно, если учесть их предыдущий опыт с политической риторикой. Мы с друзьями тут же начали улюлюкать. И нас немедленно окружили плотным кольцом воинственные дрезденцы, пообещав набить морду, если мы «еще раз вякнем». Наверху Коль восхвалял благословенную демократию, для них неотделимую от рыночной экономики.
Роман «Собачьи годы» – одно из центральных произведений в творчестве крупнейшего немецкого писателя нашего времени, лауреата Нобелевской премии 1999 года Гюнтера Грасса (р.1927).В романе история пса Принца тесно переплетается с судьбой германского народа в годы фашизма. Пес «творит историю»: от имени «немецкого населения немецкого города Данцига» его дарят Гитлеру.«Собачий» мотив звучит в сопровождении трагически гротескных аккордов бессмысленной гибели немцев в последние дни войны. Выясняется, что фюрер завещал своим верноподданным собаку.
«Жестяной барабан» — первый роман знаменитого немецкого писателя, лауреата Нобелевской премии (1999) Гюнтера Грасса. Именно это произведение, в гротесковом виде отразившее историю Германии XX века, принесло своему автору мировую известность.
Гюнтер Грасс — известный западногерманский писатель, романист, драматург и поэт, автор гротескно-сатирических и антифашистских романов. В сборник вошли роман «Под местным наркозом», являющийся своеобразной реакцией на «фанатический максимализм» молодежного движения 60-х годов, повесть «Кошки-мышки», в которой рассказывается история покалеченной фашизмом человеческой жизни, и повесть «Встреча в Тельгте», повествующая о воображаемой встрече немецких писателей XVII века.
«Фотокамера» продолжает автобиографический цикл Гюнтера Грасса, начатый книгой «Луковица памяти». Однако на этот раз о себе и своей семье писатель предпочитает рассказывать не от собственного имени — это право он делегирует своим детям. Грасс представляет, будто по его просьбе они готовят ему подарок к восьмидесятилетию, для чего на протяжении нескольких месяцев поочередно собираются то у одного, то у другого, записывая на магнитофон свои воспоминания. Ключевую роль в этих историях играет незаурядный фотограф Мария Рама, до самой смерти остававшаяся близким другом Грасса и его семьи.
Гюнтер Грасс, лауреат Нобелевской премии по литературе, завоевал мировую славу полвека назад романом «Жестяной барабан», блистательно экранизированным в 1979 году Ф. Шлендорфом (фильм получил «Золотую пальмовую ветвь» на Каннском кинофестивале и «Оскара» как лучший иностранный фильм). Бестселлеры Грасса «Кошка и мышь», «Собачьи годы», «Траектория краба», «Из дневника улитки» переведены на десятки языков. «Луковица памяти» — книга автобиографическая. Рассказывая о своей юности, Грасс не умолчал и о нескольких месяцах службы в войсках СС, что вызвало грандиозный скандал вокруг его имени.
В четвертый том Собрания сочинений Г. Грасса вошли повести «Встреча в Тельгте» и «Крик жерлянки», эссе «Головорожденные», рассказы, стихотворения, а также «Речь об утратах (Об упадке политической культуры в объединенной Германии)».
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.