Минувшее - [10]

— Но ведь он вернется… Кончится срок и придет.

— Нет, не придет. Убит он был там в пьяной драке. Ну, а теперь ты расскажи о себе, дорогая Хадича.

От ласкового голоса, от теплого взгляда растаяло оледеневшее сердце молодой женщины. И полилась взволнованная речь. Все рассказала она. Рассказав, всплакнула. Сразу стало легче.

— Не горюй, сестричка! Все уладится. Когда дома бывает твой муж? Я сама поговорю с ним.

— В пятницу. Но утром пойдет в мечеть. Вернется, поест плова, а потом уйдет на базар. Вернется не раньше полуночи.

— В пятницу утром я приду, побеседую с ним. А ты молчи. Не говори, что я приходила.

Настала пятница. «Благочестивый» муж ушел молиться богу, а Хадиче строго наказал:

— Смотри у меня, чтобы к моему приходу был готов плов с айвой. Чтобы ничто меня не задержало дома, а то… — Он погрозил жене палкой. Впервые это ее не испугало.

Вернувшись из мечети, Балтабай зло оглядывался, ища предлога, чтобы сорвать свою досаду на жене. А раздосадовал его собутыльник, который, выйдя из мечети, язвительно напомнил Балтабаю о давнем долге. Но дома был порядок. Все выметено, вычищено, и едва муж снял чалму и парадный халат, плов ждал его на дастархане.

Плотно поев, Балтабай взялся за чайник. Наливая чай в пиалу, обрадовался: предлог найден.

— Эй, дохлая! Почему не заварила кок-чай!

— Вы прошлый раз ругали, что не заварила фамиль-чай…

— А, ты еще разговариваешь! Вот я сейчас проучу тебя…

Но в этот момент раздался решительный стук в калитку. Балтабай, уже засучивший рукава для расправы с немилой женой, пошел отворять калитку. Сняв цепочку и распахнув калитку, отступил в изумлении. Перед ним стояла статная женщина в нарядной парандже. Косые лучи солнца пронизывали сетку чачвана, и он увидел молодое лицо с ясными глазами. Он отступил в сторону, совершенно сбитый с толку.

— Вы хозяин этого приветливого жилища? Простите, что беспокою вас.

— Проходите, прошу вас. Вы, наверное, к жене?

— С женой вы меня познакомите, но я пришла к вам.

Балтабай был озадачен. Пригласив незнакомку во двор, стал угощать чаем гостью, успевшую отрекомендоваться делегаткой.

Недавно он присутствовал на митинге, где выступал сам Юлдаш Ахунбабаев. И сейчас еще в его ушах звенела гневная речь всеузбекского старосты. Людей, истязающих жен, всех противящихся раскрепощению женщины узбечки, он называл врагами народа. Там же был объявлен закон — кара за убийство женщин, снявших паранджу. Он понял, что с делегаткой надо быть осторожным и вежливым. Балтабай чувствовал за собой вину, которую тщательно скрывал, — он был осведомителем у одного крупного дельца, скрытно работавшего в Ташкенте и добывавшего сведения для заграницы.

Долго Зухра беседовала с суровым мужем, убеждая его позволить Хадиче посещать женский клуб и, занимаясь шитьем, зарабатывать себе на жизнь. Хитрый торговец, наконец, согласился, но просил делегатку чаше навещать жену и следить за ее нравственностью. Он рассчитывал через делегатку получать нужные ему сведения.

Часто встречаясь с молодой энергичной женщиной, он почувствовал к ней влечение и предложил ей выйти за него замуж. Как ни старалась Зухра обратить в шутку его ухаживания, он становился все настойчивее. Наконец она серьезно ему разъяснила, что делегатка нарушать закон Советской власти не может, а закон запрещает многоженство.

Только в процессе судопроизводства Зухра узнала, что ее категорический отказ был причиной гибели Хадичи.

Не привыкший получать отпор от женщины, которая, по заветам пророка, создана служить мужчине и доставлять ему одни утехи, Балтабай недолго думал, как ему избавиться от жены, ставшей на пути к достижению намеченной цели. Вот уже три месяца Хадича посещала женский клуб. Там она стегала одеяла и получала столько денег, что могла не только прокормить себя, но и давать на расходы мужу, когда он проигрывался в кости. Это его устраивало. Но ему была нужна Зухра, да и страсть к ней все сильней разгоралась в нем. Он твердо решил освободиться от жены. Соседям и друзьям Балтабай стал усиленно жаловаться на жену, а потом придрался к какому-то пустяку, обвинил ее в распутстве и три раза яростно прокричал «талак».

По мусульманскому закону, это означало, что жена получила развод, стала мужу посторонней женщиной. Ей оставалось надеть паранджу, опустить чачван (покрывало) и удалиться в дом родителей. Но Хадича, хотя и опустила на лицо покрывало, сидела не двигаясь. Она горько плакала, умоляя пощадить ее, ни в чем не виновную. Выведенный из себя Балтабай схватил Хадичу за плечи и вытолкнул за порог.

Оскорбленная, оглушенная, растерянная пришла она в родной дом. Зная суровый нрав отца, бедная женщина трепетала, когда стучала в калитку. Но старика не было дома. Плача, рассказала матери о своей беде. Спросила: не следует ли ей наложить на себя руки? Ведь другого выхода для опозоренной нет.

— Что ты, что ты, несчастная! Грех, великий грех! Лучше выпей чаю, разведи огонь под казаном да постирай белье. Придет отец, увидит, что ты работаешь, смягчится, тогда я и расскажу ему. Поздно отец возвращаемся, ты успеешь все переделать…

Но случилось вес иначе. В этот день старик пошел к зятю занять денег на покупку барана. Тот воспользовался случаем отказать в займе и оправдать свой развод. Стал укорять старика, что он плохо воспитал дочь. Она опозорила мужа, не слушается его, ходит в клуб, там развратничает. Вся махалля смеется над ним. Сегодня он дал жене развод.