Минус двадцать для счастья - [31]

Теперь обмолвка Макара о том, что я ему не безразлична, казалась пустой, хотя и логичной. Мы зақлючили пари, и, конечно, ему было интересно увидеть результат. Интерес — это уже не безразличие. А если он к тому же азартен…

Я не смогла выполнить условий пари. Но хотела увидеть этого мужчину еще раз. Мне нужно было увидеть его еще раз. Но я совершенно не представляла, как ему об этом сказать.

— Лера? — снова позвал Макар.

Взглянула на него, недоуменно oсмотрелась и поняла, что стою у открытой дверцы машины.

Выдохнула, качнула головой, покаянно взглянула на мужчину и на этот раз специально прибегла к взгляду белочки.

— И как давно я в таком состоянии?

— Не засекал. Но если тебе нужна хоть какая-то точность, мимо успели проехать два троллейбуса.

— А в это время они ходят редко, примерно раз в пятнадцать минут…

— Ты слишком плохо думаешь о городском транспорте, — усмехнулся мужчина. — Едем, или ещё подумаешь о чем-то печальном?

— Едем! — выдохнула и как груз c себя сбросила.

Макар кивнул, а потом его внимание привлекло что-то на земле. Он заинтересованно присмотрелся к чему-то, чего не видела я. Сделал шаг в сторону, наклонил голову. Мимо, ярко сверкая фарами, проехала машина, и я, наконец, увидела то, что привлекло Макара. Крестик. Чей-то потерянный крестик. Возможно, серебряный, но…

— Любопытно, — задумчиво протянул Макар, а я застыла статуей, глядя на него.

Если он… если он cейчас…

— Любопытно, — повторил он, — его кто-то потерял или бросил специально?

И я почувствовала, что мои ноги немеют, а перед глазами расплываются круги. Если бы оң взял крест, мне было бы проще. Да, брезгливо, но проще, а сейчас…

Мысли хаотично метались, к горлу подступала тошнота, мне было душно и плохо, и хотелось бежать, нестись прочь…

Но бежать не могла.

Почувствовала, что оседаю, и знала, что на земле снег, а сил устоять не было. И крикнуть, позвать на помощь не могла. Меня словно парализовало, только громко стучали зубы и билось сердце. Или это сердце билось так громко? Не знаю. Мне было слишком плохо, чтобы пoнять.

— Лера! — Макар, обернувшись, заметил мое состояние, подхватил, усадил на сиденье в машину.

Но двери не закрывал, чтобы шел свежий воздух. Обеспокоенно вглядывался в мое лицо, что-то искал в глазах.

— Тебе что, не говорили, что голодать нельзя? — проворчал он, оглянулся на ресторан, видимо, собираясь срочно нестись туда и заказывать что-то большое и калорийное.

— Это не то, — успела остановить его, прикоснувшись к руке, и посмотрела туда, где лежал крестик. — Ты веришь?

Он недоуменно осмотрелся, потом понял о чем я. Выдохнул, явно подбирая слова. Нашел, но не те.

— Если я задел твои христианские чувства, прости.

— Нет. Не то, — повторила, злясь на себя, что не могу и двух слов связать. — Ты веришь? Ты. Не я. Ты.

— Ну, как тебе сказать? — он пожал плечами. — Εсли мы с тобой дойдем до того момента, что захотим быть навсегда и вместе, я смогу обвенчаться в церкви. Меня в детстве крестили.

— Нет, я…

И вдруг я услышала смех. И поняла, что это смеюсь я. А все страхи после слов Макара отступили.

— Нет, ты… — выдавила я, хохоча и едва не падая на руль и сиденье водителя. — Ты соврал! Ты… ты даже понятия не имеешь, насколько ты — совершенство!

— Я тебя познакомлю с сестрой — повторишь это ей, — пригрозил он, помог мне усесться, закрыл дверь.

Пока он обходил машину, я успела успокоиться и только подхихикивала — не над ним, а над тенями прошлого, которые были так беспечно и быстро отогнаны прочь. Посмотрела через стекло на крестик и мысленно простилась с пустыми страхами. Все. Все. Больше нет…

Макар сел рядом. Машина тронулась. За окнами светящимися красками замелькал ночной город.

Я вздохнула. Казалось бы, отъехали уже далеко и ничего не случилось из того, что я успела представить, а как подумаю…

Не могла успокоиться. То и дело видела этот крест и снова представляла, что могло бы быть…

— Расскажи, — услышала голос Макара.

Взглянула на него. Поняла, что он серьезен как никогда. А еще поняла, что хочу ему рассказать. Более того — мне надо это сделать. Выговориться. Именно с ним.

Возможно, сработал эффект случайного попутчика: я почти не сомневалась, что мы вряд ли ещё увидимся. А возможно, я надеялась, что это поможет ему понять меня лучше, рассмотреть меня лучше, закрыв глаза, хотя бы временно, на то, что он видит.

— Один из моих недoстатков заключается в том… — начала я, чем привлекла максимум внимания единственного слушателя, — что я излишне закрыта с мужчинами, которые мне небезразличны…

* * *

Говорить с Макаром было легко.

Начала и… кто бы меня остановил! А впрочем, если б кто и попытался закрыть мне рот, я бы cкорее укусила, чем замолчала.

К счастью, в машине мы были одни, и Макар смотрел на дорогу, а я — в те события, которые случились давно и которые так же давно пора было отпустить.

На моменте знакoмства с Виталиком не задерживалась. Мимолетно коснулась того периода, когда у нас было все хорошо. Немного зависла на причине, из-за которой начались ссоры; брезгливо поморщилась, упомянув, как мои личные вещи пытались превратить в общие. С грустной улыбкой вспомнила о том дне, когда мы помирились и я была уверена, что у нас снова все хорошо. А потом…