Минотавр - [44]
Но самая интересная книга из всех, что я прочитал до сих пор, — это „Дон Кихот“ Сервантеса. Почему я считаю ее самой-самой? Прежде всего, она очень смешная… и в то же время очень, очень трогательная. Я могу в этом признаться, не стыдясь, — я плакал, когда дошел до места, где Дон Кихот держит речь перед пастухами. И еще я плакал в самом конце, там, где описывается его смерть. И еще в нескольких местах. Но конечно, я не только плакал — много, очень много раз я смеялся, также до слез. По-моему, эта книга обо всем человечестве, о каждом из нас… даже о моем папе… даже обо мне. Каждый из нас бывает то Дон Кихотом, то Санчо Пансой, а иногда и тем и другим вместе. Какая глубокая идея! Сервантес — самый великий писатель из всех, кого я читал. Я сказал об этом отцу, и он со мной согласился. Мама тоже; но она больше всего на свете любит Гете. И по ее просьбе я прочитал „Страдания молодого Вертера“. Это тоже замечательная книга. Но вот „Фауста“ я не одолел. Там для меня слишком много философии и слишком сложные рифмы»…
На Песах того же, 1936 года арабы снова развернули террор против евреев. И снова у дома на холме появились укрепления в виде мешков с песком — на восточном склоне, только на этот раз позицию защищали уже не шесть, а двенадцать человек. Потому ли, что их было так много, или потому, что времена настали другие, но вела себя эта дюжина довольно развязно. Они никого ни о чем не спрашивали: прежде всего расчистили себе место под навесом, где хранился инструмент, притащив толстые жерди, предназначенные для ограды, накрыли все это щитами, соорудив таким образом длинный стол, за которым тут же расселись, ожидая обеда; в дальнейшем они так же без спросу брали лопаты, мотыги и прочий инструмент и с удовольствием плескались в водоеме. Абрамовы молча терпели все это самоуправство. Но одним прекрасным утром Александр вышел во двор и обратился к одному из защитников, который командовал остальными.
— Вот что, — сказал он. — Это наш дом, и порядки в нем тоже наши. Если вам это не нравится, уходите — мы защитим себя сами. Если кто хочет купаться, извольте сначала вымыться: кран во дворе. Это первое. Еще. Я прошу никого не ходить в конюшню. И не кормить лошадей хлебом. Они не голодные, их кормят. Так же, как и вас.
— Ты забыл про третье, — сказал волонтер. — Тебе не мешало бы появиться со своими речами во дворе, когда мы набиваем мешки песком и таскаем их на своем горбу.
— У вас свои обязанности, — сказал Александр, — у меня свои. Прежде всего, я должен приготовить уроки. Когда я их сделаю, я приду.
И, повернувшись, он пошел к дому.
В тот же вечер к Абрамовым приехали долгожданные гости из Тель-Авива — виолончелист и альтист, и после ужина все сели играть квинтет с двумя виолончелями. Звуки музыки, доносившиеся из дома, перемежались с эхом далеких выстрелов; затем до них донеслось несколько взрывов. Музицирующие как-то замялись… кроме Абрамова, который решительно призвал их продолжить. Мелодия, готовая исчезнуть, была подхвачена, но когда квинтет добрался до главной темы во второй части и полилась мелодия, которая казалась в те дни Александру самой грустной из всех, что он знал, Ингеборг опустила смычок и выронила из рук скрипку. Закрыв лицо руками, она безудержно разрыдалась. Слышно было, как она повторяет: «Я не могу так… я не могу больше… Я хочу домой…»
Муж и сын помогли ей подняться и бережно довели до спальни. Увы, случившееся не было единственным симптомом ее болезни; и раньше бывало, что она подолгу оставалась в постели, без видимых причин отказываясь от пищи. Иногда за неделю она не произносила ни слова. Затем наступало улучшение, и она вновь возвращалась к рутине жизни, но каждый раз чуть измененная приступом: ходила медленней, говорила реже и улыбка на ее лице все более напоминала беззвучный плач.
Смущенные гости удалились в свою комнату. Александру было велено отправляться спать, а семидесятичетырехлетний Абрамов сел у изголовья тридцатишестилетней жены и, взяв ее руку, шептал ей что-то успокаивающее… все будет хорошо, моя любимая, все будет хорошо. Он повторял это словно заклинание, снова и снова, все будет хорошо, все наладится, и все вместе, втроем, они отправятся в Европу, где она повеселеет, правда, Ингеборг, ты походишь по своим любимым музеям и концертам, и мы еще посмеемся над всеми невзгодами… А теперь, дорогая, спи… спи…
Спала ли она? Слышала ли его мольбу, его надежду? Ее неровное дыхание доносилось до него, и он вдруг с отчаянием прозрения понял неотвратимость конца этой жизни и расставания; со всем, что составляло этой жизни суть и смысл. Усилием воли он пытался вернуть свои мысли в русло настоящего, но это ему не удавалось. Все, весь его мир распадался у него на глазах. И как будто никогда не существовал в этом мире Абрам Александрович Абрамов; вместо этого цельного образа мелькали какие-то разрозненные и едва ли связанные между собой картины, отдельные эпизоды чьей-то жизни, и между ними зияли чернеющие пустоты. Так видел он широкую реку, чья зеленоватая вода легко несла на себе длинные плоты из огромных стволов; затем эту картину заслоняло любящее лицо матери, которой он был обязан не только жизнью, но и своей причастностью к прекрасному миру музыки, то вдруг оказывался он в тесной комнатке с низкими потолками, где посередине стоял покрытый зеленой плюшевой скатертью стол… появлялась его русская жена, подающая самовар, из-за ее спины он видел испуганное личико маленькой девочки, которая робко тянула руку к коробке конфет, которую он принес. Затем в его памяти наступал провал, полная тьма — тьма ночи, в которой тащился жалобно постанывающий вагонами поезд. Что это был за поезд, что это было за место? Он не знал. Как не знал происхождения тех слов, тех громких бесцеремонных голосов, которые доносились до него снаружи, снизу, чужие голоса чужих людей, которые вторглись в его жизнь… вторглись, а он сам лишен был возможности защитить свое достоинство и выгнать их, избавиться от всего этого…
«Реквием по Наоману» – семейная сага. Охватывает жизнь многочисленного семейного клана с 90-х годов ХIХ в. до 70-х XX-го.Бениамин Таммуз построил свою сагу о семье Фройки-Эфраима подобно фолкнеровской истории семьи Компсон, пионеров, отважно осваивавших новые земли, но в течение поколений деградировавших до немого Бенджи (роман «Шум и ярость»). Шекспировские страсти нависали роком над еврейской семьей с Украины, совершившей, по сути, подвиг, покинув чреватую погромами, но все же хлебосольную Украину во имя возобновления жизни своих древних предков на обездоленной, тысячелетиями пустынной, хоть и Обетованной земле.
Северная Дакота, 1999. Ландро выслеживает оленя на границе своих владений. Он стреляет с уверенностью, что попал в добычу, но животное отпрыгивает, и Ландо понимает, что произошло непоправимое. Подойдя ближе, он видит, что убил пятилетнего сына соседей, Дасти Равича. Мальчик был лучшим другом Лароуза, сына Ландро. Теперь, следуя древним индейским обычаям, Ландро должен отдать своего сына взамен того, кого он убил.
О ком бы ни шла речь в книге московского прозаика В. Исаева — ученых, мучениках-колхозниках, юных влюбленных или чудаках, — автор показывает их в непростых психологических ситуациях: его героям предлагается пройти по самому краю круга, именуемого жизнью.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.
Впервые в Российской фантастике РПГ вселенского масштаба! Технически и кибернетически круто продвинутый Сатана, искусно выдающий себя за всемогущего Творца мирозданий хитер и коварен! Дьявол, перебросил интеллект и сознание инженера-полковника СС Вольфа Шульца в тело Гитлера на Новогоднюю дату - 1 января 1945 года. Коварно поручив ему, используя знания грядущего и сверхчеловеческие способности совершить величайшее зло - выиграть за фашистов вторую мировую войну. Если у попаданца шансы в безнадежном на первый взгляд деле? Не станет ли Вольф Шульц тривиальной гамбитной пешкой?
Новый роман живого классика израильской литературы, написанный на рубеже тысячелетий, приглашает в дальнее странствие, как во времени — в конец тысячелетия, 999 год, так и в пространстве — в отдаленную и дикую Европу, с трепетом ожидающую второго пришествия Избавителя. Преуспевающий еврейский купец из Танжера в обществе двух жен, компаньона-мусульманина и ученого раввина отправляется в океанское плавание к устью Сены, а далее — в Париж и долину Рейна. Его цель — примирение со своим племянником и компаньоном, чья новая жена, молодая вдова из Вормса, не согласна терпеть многоженства североафриканского родича.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Брачные узы» — типично «венский» роман, как бы случайно написанный на иврите, и описывающий граничащие с извращением отношения еврея-парвеню с австрийской аристократкой. При первой публикации в 1930 году он заслужил репутацию «скандального» и был забыт, но после второго, посмертного издания, «Брачные узы» вошли в золотой фонд ивритской и мировой литературы. Герой Фогеля — чужак в огромном городе, перекати-поле, невесть какими ветрами заброшенный на улицы Вены откуда-то с востока. Как ни хочет он быть здесь своим, город отказывается стать ему опорой.