Минная гавань - [72]

— Розгами?! Таких орлов? — вступился за ребят Саша Зубцов. — Да вы что, доктор! Перед вами будущие Колумб и Магеллан. Мир еще услышит о них, а мы, грешные, когда-нибудь в старости будем похваляться, что вместе с ними ели за одним столом. — И, наклонившись в сторону мальчишек, шепнул: — Верно я говорю?..

Будущие «великие мореплаватели» скромно промолчали, допивая флотский компот.

Завалихин тоже ободряюще кивнул ребятам.

Потягивая горячий суп сложенными трубочкой губами, доктор многозначительно покачивал головой.

— А у вас преотличный кок, скажу я вам.

— А у нас, товарищ майор, весь экипаж отличный, — похвастался Завалихин.

— Кока я у вас выкраду, — пообещал доктор. — Такие кудесники в госпитале гораздо нужнее.

— Только попробуйте, — предупредил механик. — Будем отбиваться до последнего человека, на дно пойдем, а Балодиса вам не отдадим. Это же настоящий гений камбуза!

Поужинав, офицеры один за другим стали покидать кают-компанию. Поблагодарив за угощение, выбрались из-за стола и Дима с Кирюшкой. Вестовой пошел их проводить.

— Представляете, Захар Никитич, — продолжал доктор, когда они остались вдвоем. — За сегодняшний день — три операции. Да какие! Спины не разогнуть. Пообедать и то сегодня некогда было. Домой пришел — там из-за этого шалопая целая паника. Вот так, на пустой желудок, и мотался весь день по городу. Спасибо, хоть вы не дали с голоду умереть.

— Что ж это вы — доктор, а желудок не бережете. Другим, наверно, советуете режим питания соблюдать.

— Какой там режим! Что вы-ы… — Голанд замахал руками. — Только и остается, что другим советы давать. — И деликатно осведомился: — Я не задерживаю вас?

— Нет-нет, — заверил его Ледорубов, — торопиться мне абсолютно некуда.

Голанд внимательно поглядел на Захара маленькими ледяными глазками. Хотел что-то спросить, но сдержался.

— Могу предложить вам хороший крепкий кофе, — сказал Захар. — Не согласитесь ли пройти в мою каюту? Там будет удобнее.

— С удовольствием, — согласился доктор, поднимаясь. — Скупой уют флотской жизни всегда наводил меня на самые благодатные мысли. — Остановившись у самой двери, шутливо спросил: — А на вас?..

— Это мой дом, Борис Давыдович. Здесь и стены думать помогают.

— Чувствую, хотите меня о чем-то спросить. — Доктор таинственно щелкнул пальцами, переступая комингс.

В каюте он деловито огляделся, выбирая, куда бы сесть, и опустился на кожаный диван, пристыкованный к письменному столу.

Захар включил настольную лампу под зеленым абажуром и расположился в кресле.

Вошел вестовой и поставил перед офицерами небольшую закопченную посудину, в которой благоухал сваренный по-турецки кофе. Он аккуратно разложил на белоснежной салфетке черпачок, ложечки. Спросив разрешения, вышел.

Ледорубов принялся разливать кофе по чашечкам.

— Недавно вернулся из Ленинграда, — начал он и кивком пригласил угощаться. — И знаете, зачем туда вызывали?.. — Сделав интригующую паузу, Захар принялся подробно рассказывать о своей встрече с новым главным конструктором Жарковым.

Голанд не просто его слушал, а как бы сопереживал, поминутно перебивая вопросами и высказывая собственные суждения.

Когда Захар изложил суть предложения Жаркова, доктор крайне удивился его отказу.

— Да вы, Захар Никитич, форменный дезертир! Отказаться от такой перспективы…

Ледорубов снисходительно улыбнулся и возразил:

— Хорош бы я стал, если б взял да и бросил свой корабль именно сейчас… Это и было бы с моей стороны самым настоящим дезертирством. Больше всего я нужен именно здесь и именно сейчас…

— Э, замену здесь вам всегда бы нашли. А вот там… Сомневаюсь.

— Я не поклонник теории незаменимости. Снова быть «при науке» не собираюсь. На корабле же чувствую себя как дома.

— Раз вы так заинтересованно рассказываете об этой новой аппаратуре, смею полагать, предложение Жаркова вам далеко не безразлично.

Захар сокрушенно покачал головой:

— Вы же психиатр. Вот и пытаетесь «внушить» мне рецепт в соответствии со своим диагнозом. Благодарю, доктор, не надо меня в этом убеждать. Я не из тех людей, которые легко отказываются от собственных убеждений.

— Даже если они ошибочны?

— Даже если…

— Но зачем весь этот наш разговор?

— Как зачем? Тихий вечер. Приятный и умный собеседник…

— Не льстите, вам это не идет, — отхлебнув кофе, убежденно заверил доктор. — А лично у вас что-то не совсем ладно, по глазам вижу.

— Решили попрактиковаться на мне?

— Бога ради! — Голанд приложил руку к груди. — Я ваш гость. А сказал это потому, что и сам по некоторым причинам чувствую себя не лучше вас. Но мне тоже весьма приятно с вами беседовать.

— А вы правы, доктор, — согласился Захар. — Последнее время настроение у меня действительно дрянное. Неурядицы, так сказать, сугубо личного характера.

— О, это старо и вечно, как мир! В жизни никогда не бывает так, чтобы люди не огорчались из-за несовместимости желаемого с возможным. Свой идеал каждый из нас выдумывает по собственному вкусу. А жизнь с этим не считается, у нее свои причуды — все делать наоборот…

— Все гораздо проще. Встретились два человека. Вроде бы любили друг друга. А потом оказалось, что это совсем не так. Это самое «несовпадение желаемого с возможным», а в результате — бракоразводный процесс…