Министерство ЗЛА - [46]

— Тогда я тебя провожу.

— Предпочитаю передвигаться в одиночестве и без присмотра, но если ты настаиваешь…

— Настаиваю.

Он подхватил меня под руку и буквально выдернул из-за стола, на Лешку и вовсе вроде как не обращая внимания. Мы покинули кафе, руку я разумеется выдернула.

— Что за цирк?

— Забавно, не правда ли?

— Наверное, только тебе, — буркнула я.

— Не одному мне, просто ты не признаешь этого.

— Думай как хочешь, — совсем как Лешка недавно, ответила я.

— Ну да ладно, будем считать, я прав. Что там сказал наш герой-любовник?

— Он мне…

— Это я просто так выразился, конечно нет, ты что, — в его голосе слышалась плохо скрываемая издевка, но я решила пропустить ее мимо ушей.

— Все отрицает.

— Само собой.

— Может, я дура доверчивая, но выглядит он вполне искренним.

— Дура – это наверняка, но раз выглядит, значит ошибочка вышла.

— Что ты имеешь ввиду?

— То и имею: значит не он. Просто у меня было два кандидата, и я прекрасно знал, что одного ты совершенно точно сможешь разговорить.

— То есть ты это все нарочно… — я едва не задохнулась от возмущения.

— Не злись, вон как покраснела, сейчас физиономия лопнет от напряжения. Считай, ты внесла неоценимый вклад в общее дело: теперь мы точно знаем, кто тот самый таинственный любовник, а от него рукой подать до заветных миллионов.

— Миллионы все равно не твои.

— Не мои, но процент мой там содержится, так что… — Евген пожал плечами, мол, сама понимаешь.

— А мой?

— Что твой?

— Мой процент за неоценимый вклад в расследование?

— А твой процент – это моральное удовлетворение от того, что преступник наказан по заслугам и благодарность сотрудников правоохранительных органов. Ну и конечно слава и почет. Боливар не вынесет двоих, знаешь ли.

— Все понятно, жмот.

— Да хоть горшок.

— Почему горшок? — насторожилась я.

— Я к тому, что обзывай меня как хочешь, на меня это не действует.

— Хорошо, жмот.

Мы как раз прошли пост охраны, то есть проходила его я, Евгена, разумеется, пустили безо всяких проверок и записок. Сегодня была смена Алексеича (интересно, у охранников вообще имена есть, или им при рождении только отчество присваивают?), а Алексеич у нас славился своим дурных характером, въедливостью и вредностью, напакостить ближнему он любил, так что записка моя подверглась тщательному изучению и даже попытке сверить подпись.

— Если это не Лешка, тогда…? — спросила я, когда мы наконец-то удалились на приличное расстояние.

— Не буду тебя утомлять подробностями своего расследования, но круг подозреваемых я сузил до двоих человек, подходивших под описание и имеющих высокий статус. Не отрицаю, что это мог быть некто посторонний, но постороннему довольно муторно проворачивать делишки здесь, не так ли? — я согласно кивнула, и Евген продолжил, — Так что Малевин был кандидатом под номером один, вторым же был некто Тарасов Эдуард Геннадиевич.

— Что за тип? — нахмурилась я, потому что за все время работы данное имя слышала впервые, хотя фамилия и была очень знакомой.

— Сдаешь позиции, Вася, напрягись же!

— Если ты намекаешь на небезызвестную фамилию и подходящее отчество, то надо быть полным идиотом, чтобы такого не заметить, но, насколько я знаю, Руслан Геннадиевич трудится у нас один и ни про какого брата я не слышала, — разозлилась я.

— Если не слышала, это не значит, что его нет, — констатировал Евген, — Просто братец предпочитает не показываться на работе слишком часто.

— И под какое такое описание он подходит?

— Ну я тоже без дела не сидел, поспрашивал у народа, не здесь, разумеется, и в результате получил примерное описание Дашиного любовника. Здесь они слишком шифровались, чтобы установить его личность, пришлось бы потрудиться, а вот соседей они уже так не боялись.

— И потом ты изучил каждого сотрудника? — изумилась я.

— Ну рабочих и мелких служащих отмел сразу, время на них тратить – себя не любить, думаю, наша девушка считала так же.

— Но раз Эдуард брат нашего генерального, разве не должны они быть похожи?

— Я понял, к чему ты, но нет. Эдик его сводный брат, отличия у них разительные, ты бы удивилась. Так что подходящих кандидата только два, — заявил Евген таким тоном, будто открыл прописную истину, о которой я понятия не имела в силу своей беспросветной дремучести.

— Если учесть, что брат должен быть похожим на Лешку, то вряд ли очень сильно бы удивилась, — не преминула не заметить я, — Но как то все слишком запуталось, не находишь?

— Все смешалось в доме Облонских, — поддакнул Евген в своей обычной манере.

— Что, теперь надо поговорить с Эдиком?

— Думаю, с ним мне лучше поговорить одному.

— И не мечтай, — рассвирепела я, вспомнив свою обиду, — Мы идем вместе!

— А ты азартен, Парамоша! — заметил он, но в конце концов легко согласился, на мой взгляд, даже как то уж слишком легко.

«Подозрительно легко» — подумала я про себя, косясь на Евгена. Он меня в конец запутал: подозревает меня или нет?

— Тогда поехали?

— Прямо сейчас?

— Конечно, — кивнул Евген, — Что тянуть?

— А раньше ты не мог об этом сказать? — рявкнула я, привлекая к себе внимание немногочисленных работников, находившихся в данный момент на первом этаже.

— Да зачем?

— Например за тем, что меня сейчас не выпустят с работы.