Минин и Пожарский - [3]

Часть казаков хотя и поступала на службу в гарнизоны украинных городов (так назывались южные пограничные города; от слова «окраина», «украина»), но в любой момент была готова выступить против московского правительства.

В начале XVII века положение трудового населения страны резко ухудшилось в связи с большими неурожаями при существенном сокращении посевных площадей, особенно в центральных областях. В 1601 году посевы были залиты дождями. Столь же суровым был и следующий год. В 1603 году, теперь уже от сильной засухи, посевы тоже были уничтожены. Страну поразили страшный голод и мор. Люди ели все, что могло хоть как-то утолять голод, — лебеду, древесную кору, траву… По свидетельству современников, только в одной Москве погибло от голода 127 тысяч человек.

Спасаясь от голодной смерти, крестьяне и горожане покидали родные места. Толпы людей заполнили дороги, устремляясь на Дон и Волгу. Бедствие усугублялось еще и тем, что помещики и бояре, чтобы не кормить голодающих и таким образом поднять цены па хлеб, часто сами гнали своих крестьян с обжитых земель, не выдавая им, однако, отпускных грамот.

Несмотря на неурожай, в стране было достаточно хлебных запасов, чтобы предотвратить голод. Но боярам и помещикам не было дела до страданий народа, они стремились к личному обогащению и продавали хлеб по баснословным ценам. За короткое время цены на хлеб возросли в десятки раз. Так, до 1601 года 4 центнера ржи стоили 9–15 копеек, а во время голода четверть (центнер) ржи стоила свыше трех рублей. Прекрасно понимая, что страшный голод может явиться последним испытанием и что со дня па день может вспыхнуть народное восстание, царь приказал бесплатно выдавать в Москве хлеб из государственных запасов. Однако дьяки, ведавшие раздачей, занимались взяточничеством и всячески мошенничали. Более того, враждебное Годунову боярство пыталось направить против царя народный гнев и распространяло слухи, будто голод послан богом в наказание Борису, убившему, чтобы захватить царский престол, царевича Дмитрия. Таким образом, меры, принятые Годуновым, почти не облегчили положение простого люда. Дороги по-прежнему были забиты многочисленными толпами гонимых голодом людей. Часто они объединялись в крупные отряды, которые нападали на боярские и помещичьи усадьбы и силой отбирали хлеб. Вооруженные отряды голодающих крестьян и холопов действовали и под самой Москвой, создавая серьезную угрозу устоям крепостнического государства. Особенно крупным был отряд Хлопка Косолапа.

Выступление крестьян под руководством Хлопка Косолапа было неединичным. Так, правительственные войска с непомерной жестокостью подавили народное возмущение в Комарицкой волости, принадлежавшей царской семье. К крестьянам присоединялся городской люд, эксплуатируемый посадской верхушкой. Население ряда городов отказывалось подчиняться правительству Бориса Годунова. В числе восставших городов были такие важные центры юга страны, как Чернигов, Путивль, Кромы. Волна восстаний прокатилась по Донской области, Поволжью.

Движение крестьянства и городской бедноты, к которым присоединилось донское казачество, широко разлилось по Северской Украине, в юго-западной области страны, граничащей со шляхетской Польшей. Польские магнаты и католическая церковь во главе с папой римским зорко наблюдали за событиями, происходившими в Московском государстве, только и ожидая момента, когда можно будет без особого риска вторгнуться в русские земли, захватить и присоединить их к Речи Посполитой, распространить католичество. (В первую очередь их интересовали Смоленск и Чернигово-Северская земля.) Подобные планы в отношении Руси строили и правящие круги Швеции, давно зарившиеся на северо-западные и северные земли своего восточного соседа.

В такой «бунташный» век, в предгрозовые для Русского государства годы, начался жизненный путь князя Дмитрия Михайловича Пожарского. Он вошел в историю как видный военный и государственный деятель России первой половины XVII века. Вместе с нижегородским посадским человеком Кузьмой Мининым он стал организатором земского ополчения и внес огромный личный вклад в разгром польской и шведской интервенции.

Москва была родиной Пожарского. Здесь 1 ноября 1578 года в семье князя Михаила Федоровича, носившего прозвище Глухой, и Марии (Евфросинии) Федоровны Берсеневой-Беклемишевой родился сын, которого нарекли Дмитрием. Дальние предки Дмитрия Михайловича были владельцами Стародубского удельного княжества, располагавшегося на Клязьме и Лухе. Фамилию Стародубские они получили по названию родовой вотчины — городища Стародуба-Суздальского. Позже, через пять поколений, Стародубские стали называться Пожарскими — по имени унаследованного ими городка в Суздальском княжестве. Прежде этот городок назывался Родогостью. В одном из своих нашествий татары полностью сожгли его. Восстановленный заново городок стал называться Погаром или Пожаром.

Род Дмитрия Пожарского имел славную ратную историю. Так, родоначальник фамилии Пожарских князь Василий Андреевич сражался под славными знаменами Дмитрия Донского на Куликовом поле. Отец участвовал в походах Ивана Грозного, но особенно отличился во время штурма Казани, в Ливонской войне. Удостоился чести быть одним из тысячи «лучших слуг» царя. Семейное благополучие Пожарских сильно пострадало во время опричнины, когда дед Дмитрия по приказу царя был сослан в ссылку и лишен вотчинных земель. Род Пожарских обнищал, утратил свое положение в среде московской знати. Последующие его представители превратились в мелких землевладельцев. К истории семьи Пожарских как нельзя лучше подходили слова — «родов дряхлеющий обломок».