Все упиралось в регламент. Ох уж это волшебное слово «регламент» и «сестры» его – «инструкция» и «правило»!
По регламенту, удаление подобных капсул должно проводиться под общим наркозом. Чтобы пациент даже близко не догадывался, где именно в его организме была зашита капсула. И чтобы не знал наверняка, не установили ли взамен старой капсулы новую.
Но на нас действие большинства препаратов, напоминаю, ослаблено или непредсказуемо. А та химия, которая была на мне испытана во время допросов, имела несколько другое назначение, к анестетикам имеющее весьма отдаленное отношение – исключительно сыворотки правды из группы барбитуратов.
Когда от отпущенного нам времени до срабатывания таймера в капсулах оставалось одиннадцать минут, в коттедж, переоборудованный под полевой госпиталь, ворвалась… разгневанная фурия.
«Второй» пытался с точки зрения древней мифологии объяснить значение этого термина, но я уже не нуждался в расшифровке – теперь я точно знаю, что «фурия» – это очень… ОЧЕНЬ злая Золотарь.
Казалось, врачей сейчас разметает звуковой волной по операционной комнате, а нас, зафиксированных в биованнах, прямо вместе с этими ваннами сдует куда-нибудь к стеночке. Корифеи, находящиеся сейчас за несколько парсек от Детро-Десять, тоже не ушли «обиженными» – для них у Золотарь была припасена уже не звуковая волна, а какие-то смутные «оргвыводы» и прочие «пугалки», которые лично для меня остались непонятны. Но на светил медицинской науки корпорации «Пирит» их упоминание произвело огромное впечатление – отключиться они не осмелились и радовали глаз различными оттенками кожи в серых или красных тонах.
На мой взгляд, ребята попали совершенно необоснованно – сидели себе за многие световые годы, спокойненько писали диссертации и докторские, осваивали гранты, никого не трогали, а тут им звоночек с Детро-Десять от запаниковавших коллег. Ну и – влетели. Ни за что ни про что… то есть даром. Разумеется, я промолчал.
Короче, взбледнули все!
– Боль выдержите? – Рыкнула зеленоглазая фурия-блондинка, подойдя к нашим саркофагам.
– Разумеется. – Сабрина умудрилась пожать зафиксированными плечами. – Кстати, общевойсковые и специальные боевые коктейли на нас действуют… все. Кроме нейроспидеров – у нас своей дури хватает.
– А чего молчали? – Чуть устало вздохнула Золотарь. – Или так надоела наша замечательная Галактика?
– Во время операции их вряд ли можно использовать. – Ответил я. – Неконтролируемые мышечные судороги, повышенный тонус мышц. Это уже рассматривали во время… обсуждения…
– Короче! – Перебила меня Золотарь. – Нахер БК! Нахер анестетики! Вербино! – Она ткнула пальцем в бледного доктора, главного над местной врачебной братией. – Извлекайте эти клёпанные капсулы так! У вас осталось четыре минуты…
У Вербино, низенького полнеющего мужчины (лет 100–120 этому мужику, так что он еще ЗАМЕЧАТЕЛЬНО выглядит… учитывая умиленный взгляд, которым он облизал Сабрину, когда та раздевалась и ложилась в ванну), хватило ума и опыта не задавать уточняющих вопросов. А Золотарь, как настоящий самодур, даже не спросила так и напрашивающегося «Успеете?». И так было понятно, что иных вариантов, кроме «Мэм! Так точно, мэм!», ею не рассматривается.
– Будет больно, господин Антрасайт… – Развел Вербино руками, одновременно активируя консоль автохирурга моего саркофага.
И ведь не обманул, зараза такая…
Моя капсула находилась слева, подмышкой. У Сабрины – в паховой области. И никаких других капсул нам не ставили.
* * *
На Детро-десять мы пробыли еще полдекады.
Раздраженная Золотарь, похожая на постоянно готовый взорваться реактор, совершенно разумно не стала в таком состоянии приступать к делам корпорации. А может, департамент здравоохранения через аналитиков не побоялся довести до её сведения (точнее, не побоялся подставить аналитиков), во что выльются для компании решения, принимаемые злющей, как гарадианский тигрозавр, госпожой директором. Хотя, как слышал, повышенный уровень агрессии – обязательное условие для руководителя ее уровня.
Оргий и пьяных загулов она, разумеется, устраивать не стала – слишком осторожна и благоразумна для этого. Валялась на пляже, предварительного очищенного охраной от присутствия людей… на полтора километра в каждую сторону. Остров, оказывается, был арендован у «Яшмы» ЦЕЛИКОМ.
Иногда она позволяла присутствовать Джонсон. И Сабрине. Свой инком, разумеется, отключала наглухо… для чего, видимо, и позволяла находиться рядом начальнику ее охраны.
Представляю, какой это кайф. Начальник твой личной охраны тебе сообщает: «Такой-то такой-то просит уточнить такой-то вопрос». А ты ему так расслабленно и лениво: «Что? Такой-то такой-то? Да пошел он нахер, этот такой-то такой-то!» И продолжаешь лениво тянуть какой-нибудь коктейль через соломинку, рассматривая океанские дали. А твой начохраны озадаченно чешет репу – что отвечать-то этому «такому-то такому-то»? Ну? Разве не красота?
После таких «лежбищ» сестра возвращалась в наш коттедж раздраженная и дерганная – Золотарь профессионально изводила ее придирками и подъебками… И, я вас уверяю, это не было началом настоящей женской дружбы – или я СОВСЕМ ничего не понимаю в женщинах.
