– Могу.
Легко, без помощи рук, принимаю сидячее положение, ухватываюсь за протянутую девичью ладошку и пушинкой взлетаю на ноги. Две вещи вызывают легкое недоумение пополам с легким уколом в макушку: во-первых, у меня очень неслабый пресс, и, во-вторых, судя по силе рывка, девчушка легко могла меня поднять даже без моей помощи. Одной ручкой-веточкой. Что, кстати, почти и сделала.
Осматриваемся. Находимся мы в коридоре. Достаточно широком для дефиле двух пар вполне габаритных мужиков. Серые стены, легкая запыленность, окон нет, дверей нет. Освещения тоже нет. И была бы кромешная темень, но фонарь, стоявший на полу, относительно небольшой участок коридора худо-бедно освещает.
– Что произошло, Сабрина?
Девочка медлит с ответом, с неопределенной моськой пытаясь увидеть что-то на моем лице. Хз, нашла или нет, но снисходит до ответа:
– Бомбардировка. Или ПКО пропустило к резиденции что-то вроде «четвертушки», или над городом подорвали «леденец». Но «леденец» – вряд ли: останутся без предприятий, без инфраструктуры, без специалистов.
«Четвертушка»? «Леденец»? Терминами, употребленными, вроде бы, не совсем к месту, я озадачиться не успел, так как ответ был мгновенно извлечен из «здоровой» части головы. Ну, той, что не болит, когда к ней обращаешься с запросами. Первое – «четвертушка» – любой боеприпас, эквивалентный четверти тонны в тротиловом эквиваленте. Второе – «леденец» – ядерный заряд малой мощности. А вот попытка оценить сам факт исключительно спокойных рассуждении о вещах, даже близко не относящихся к интересам двенадцатилетних милашек, уже ожидаемо вызвала головную боль. И, посему, было принято решение поразмыслить над этим в другой раз.
– Почему «четвертушка»? – спросил я безо всякого интереса.
На меня посмотрели недовольно и пояснили снисходительно:
– Если б жахнули чем-то потяжелее, мы бы с тобой не разговаривали – подземный ход обрушился бы нахрен. А если чем полегче, то тебя не приложило бы так о стену… – И с таким же уровнем «интереса», как я только что, поинтересовались. – Самочувствие?
– Голова болит. – Ответил абсолютно честно. – Не постоянно. Время от времени. И не помню ничего.
– Сотрясение. – Покивала головой младшая сестра. – И конградная амнезия. Как по учебнику. Так что, если не помните, «ваше высочество» (это она произнесла с непонятным выражением… то ли сарказм, то ли издевка… то ли еще что), то первой атакой «белые» задействовали ЭМИ, потом хакнули наши сервера, потом уже – наши «инкомы». И наступил лютый пиздец нашим аптечкам – теперь это бесполезные резервуары реактивов. Ты уж потерпи, ладно?
– Это… печально. – Выдавил я, постаравшись не показывать замешательства (ну, старший брат же!).
С другой стороны, как старший брат – должен сделать замечание за использование мата и прописать мытье рта с мылом. Хозяйственным. Ибо не пристало молодой леди…
С мной не согласились. Сабрина вздохнула:
– Это не печально. Печально то, что створы на выходе заклинило. Придется возвращаться и сдаваться, а не изображать из себя загонную добычу. – Она ударила в ладошки и с наигранным энтузиазмом воскликнула. – Но в этом есть свои плюсы! «Белые» твою голову быстро-быстро подлечат!
– Оптимистка ты у меня.
– Ваше высочество очень добры! – Хмыкнула она, сделав что-то, похожее на реверанс. – Ну, что? Пошли сдаваться? «Белые» обоссутся от радости.
– Фильтруйте базар…
Внутри что-то заворочалось, недовольно забурчало… Нет, вовсе не подташнивающий желудок. И я добавил раньше, чем успел себя остановить:
– … Ваше Высочество.
И убедился в правоте этого своего недовольно бурчащего нутряного существа – Сабрина сморщилась и, подхватив фонарь, шумно потопала в темноту, всем своим видом показывая, что эти наши подколки на своей левой косичке вертела. Видимо, стоит время от времени прислушиваться к этому «бурчащему советнику» – может, подскажет что-то более полезное, чем способы троллить обсыпанных бетонной пылью маленьких кавайных девочек.
Кстати, о маленьких девочках и моих «советниках» …
Сабрина сказала, что какие-то створы на выходе заклинило. Логично предположить, что «на выходе» – это дальше по коридору, куда мы не дошли. Точнее – поправочка – мой организм не дошел, безо всякого понимания отнесшись к бомбардировке. Это что же получается? Братик, значит, отдыхает в отключке и не подает признаков жизни. А младшая сестричка в это время спокойно чешет себе дальше по коридору и проверяет эти самые «створы»? А если б они не заблокировались, почесала бы дальше, оставив бедного братика в темноте и на холодном полу?
Конечно, странно предполагать, что девочка должна тащить по коридору даже такого невеликого лося (Сабрина на десять-пятнадцать сантиметров ниже), как я. Даже учитывая немаленькую силушку, скрытых в этих тоненьких девичьих ручках. Даже учитывая, что мы вроде братья-сестры… Хм. А что должна делать девочка, по нашему экспертному заключению? Истерить над тушкой временно почившего братика? Кажется, «истерить» и Сабрина – совершенно не пересекаются. Эти две категории не связаны от слова совсем.
А «советник» … Эта внутренняя штука, когда к ней обратились за разъяснениями – «что за ерунда с этой девочкой!» – пожала плечами и каким-то непонятным образом донесла до вопрошающего мысль о том, что, дескать, «всё правильно сделала!», дескать, «так и надо!», дескать, «сам на ее месте поступил бы так же!», и, уже как отмахнулись, «учись, студент, как надо!»
