Миндальный вкус зла - [70]

– Я думаю, что Римашевская подменила их ещё в ту пору, когда была девушкой Геликанова.

– Ты хочешь сказать, что она уже тогда планировала всё это?!

– Нет, конечно. Просто, как ты помнишь, Геликанов своих ключей не давал никому. Арефьева это воспринимала спокойно. Римашевская – совсем другое дело. Она была возмущена тем, что мужчина спит с ней и в то же время как бы ей не доверяет. При её гордыне и в то же время неуверенности в себе поведение Прокофия кажется оскорбительным, и она решает во что бы то ни стало заполучить ключи от его квартиры. И каким-то образом умудряется осуществить своё желание. Потом они расстаются. Девушка, несомненно, обижена, но ни о какой мести в то время она не помышляет. Однако ключи Геликанова по какой-то известной только ей причине не выбрасывает.

– Хорошо, допустим, всё так и было, – соглашается Наполеонов, – но как ей удалось так подгадать время убийства Четверткова, что подозрение пало на Геликанова?

– Не знаю, – вздохнула Мирослава.

И тут же добавила:

– Пока не знаю, но буду думать.

– Думай, – согласился Шура.

– А ты тоже, друг ситный, не расслабляйся, – тихонько толкнула она его локтем в бок.

– Отдохнуть нельзя, – проворчал Шура.

Волгина не обратила на его ворчание ни малейшего внимания.

– Ищи Римашевскую.

– Ищем.

– И было бы очень хорошо найти свидетелей, видевших Римашевскую хоть один раз вместе с Четвертковым.

– Было бы хорошо, – согласился Шура.

– Я не понимаю, зачем она хотела отравить Арефьеву, – проговорил Морис.

– Думаю, со зла, – отозвалась Мирослава. – К этому времени она уже, вероятно, совсем съехала с катушек и готова была на всё, чтобы заставить Геликанова страдать.

– И ещё мне непонятно, – проговорил Миндаугас, – почему она решила мстить именно Геликанову? Ведь после него у неё были и другие парни, которые с ней расстались.

– Она взъелась именно на Прокофия потому, что он был у неё первым. Так я думаю, – проговорил Шура.

– Пожалуй, – согласилась Мирослава. – Но вы, мальчики, забываете, что Римашевская пыталась мстить Епифанову. Но Анатолий Сергеевич оказался ей не по зубам. И её месть ударила бумерангом по ней самой и её ни в чём не повинной сестре.

– Да, Епифанов тот ещё фрукт, – проговорил Шура, – сёстры ещё легко отделались.

– И тогда она решила выместить свою злость на Геликанове. Думаю, что эта идея пришла ей в голову после того, как она волей случая узнала, что Прокофий скоро женится. Римашевская не могла простить этого ни ему самому, ни своей счастливой сопернице.

– Зараза, – сказал Шура.

– Ещё какая, – согласилась Волгина, – к тому ж Римашевская была уверена, что никто не свяжет её с Геликановым, ведь после их расставания минул не один год и Прокофий успел поменять насколько подружек.

– Где она может скрываться, ума не приложу, – вздохнул Шура, – уже на каждом столбе её фотографии развешаны.

– На каждом столбе, говоришь? – Мирослава задумалась.

– Ну, – подтвердил Наполеонов.

Волгина встряхнула головой.

– Слушай, а зачем ты к Дороховым ездила? – спросил Шура.

– Честно?

– Само собой, иначе не спрашивал бы.

– Хотела фотографию Римашевской показать…

– Показала?

– Нет…

– И правильно сделала, – одобрил её решение Наполеонов, – нечего ребёнка вмешивать в такие дела.

Морис промолчал, но Мирослава поняла по его тёплому взгляду, что он тоже думает так же.

– Я с самого начала не девочке хотела показать фото, надеялась застать дома её мать. Может, она тоже случайно видела её.

– Это вряд ли…

– Пожалуй, – согласилась она и спросила: – Шура, а что с фотками, которые нашли в квартире Людовика?

– Все фото сделаны в течение двух дней.

– Так, как мы и думали. Ты нашёл мне тех частных детективов, что подходят под описание, данное жильцами двора?

– Среди лицензированных детективов такой всего один – Фокин Олег Максимович. Подполковник милиции в отставке. Детективное агентство «Гарант». Вот его фотка, вот адреса – офиса и домашний, телефоны – сотовый и два стационарных. И прочитай короткую биографию. Но я её у тебя не оставляю.

– Хорошо. – Мирослава взяла из рук Наполеонова распечатку и пробежала её дважды глазами, после чего передала Миндаугасу.

Бумагу, возвращённую ему Морисом, Шура убрал в карман.

– Ну что ж, – сказала Волгина, – завтра я навещу его.

Этим вечером они ввиду усталости Наполеонова обошлись без песен и посиделок на крыльце. Мирославе тоже хотелось лечь пораньше, ведь после приземления самолёта отдохнуть ей сегодня не удалось.

Глава 22

На следующее утро в семь часов она уже была на ногах. Но Морис Миндаугас, как обычно, умудрился встать раньше. По запаху и тихому шипению сковороды она догадалась, что Морис печёт оладьи.

– Доброе утро, – сказала она.

– Доброе.

– А Шура?

– Съел гору оладий и минут десять назад укатил.

– Чего так рано?

Морис пожал плечами:

– Он мне не доложился.

– А зря, Миндаугас! Ты его кормишь, поишь, беседами ублажаешь, позволяешь рыдать в свою жилетку, а он мчится неведомо куда спозаранку, даже не доложившись. – Мирослава расхохоталась: – Надо же так избаловать…

– Копа, – подсказал Морис.

– Пусть будет копа, но лучше какое-нибудь русское словечко придумать позадиристее. «Мент» устарело.

В восемь утра Мирослава вывела из гаража свою любимую «Волгу» и тоже уехала. Детективное агентство «Гарант» находилось в Старом городе. Из окна здания, где оно располагалось, была видна Волга. «Неплохо подполковник устроился», – улыбнулась Мирослава.