Миндальный вкус зла - [68]

– Откуда вы знаете адрес Четверткова?

– Так после корпоратива Иван нас домой подвозил. Оксана тогда встречалась с Людовиком, ну и ночевать к нему отправилась. Когда она из машины выходила, Иван спросил: «Может, он спит?» А Оксана ответила, что нет, у Людовика окна светятся, и показала на них. Там и горело-то во всём доме два окна. Я запомнила, потом этой Ольге объяснила расположение окон.

Увидев помрачневшее лицо детектива, Рая спросила:

– Не надо было, да?

– Не надо, – вздохнула Мирослава.

– Так я помочь хотела, – оправдываясь, выпалила Рая.

– Благими намерениями, – начала было Мирослава, но продолжать не стала.

Она заметила, как переменилась в лице Володарская, наверно, догадавшись о своей невольной причастности к случившемуся.

– Я не хотела ничего такого, – всхлипнула тихо Раиса.

– Знаю, что не хотели. Но теперь слезами не поможешь.

– Пойду заявление писать, – вздохнула девушка, вставая.

– Какое ещё заявление? – удивилась Мирослава.

– Об увольнении по собственному желанию.

– Это ещё зачем?!

– Всё равно Иван теперь меня уволит.

– Не уволит. Выбросите из головы эту глупость.

– Но как же?! – Рая выглядела растерянной и удручённой.

– Я, во-первых, не собираюсь докладывать вашему Ивану о нашем разговоре, а во-вторых… – Она хотела сказать, что у Разумовского у самого рыльце в пушку. Но решила не портить его репутацию в глазах подчинённых.

Раиса, не заметив, что детектив не закончила фразу, спросила поспешно:

– А если он спросит меня, о чём мы говорили?

– Скажите, что это тайна следствия и вам велели помалкивать.

– А вы велите? – с какой-то детской надеждой спросила Рая.

– Велю, – ответила Мирослава как можно строже.

– Спасибо, – обронила Рая и, оставив деньги на столе, почти бегом направилась к выходу.

Мирослава ее не останавливала. Может, и надо было сказать Рае, чтобы она себя не слишком винила, ведь если Римашевская задалась целью узнать адрес Четверткова, она всё равно добилась бы этого. Но в то же время многим девушкам, в том числе и Раисе, нужно быть осмотрительнее и не доверять слепо словам первых встречных, вываливая им информацию о знакомых.

* * *

Когда Волгина посмотрела на часы, было около трёх дня. «Пожалуй, пришло время навестить Тосю и Тасю», – подумала Мирослава, невольно улыбнувшись – пред её внутренним взором предстали белокурая девочка с руками и лицом, запачканными краской, и серьёзная собака с шелковистой разноцветной шерстью.

Добравшись до квартиры Дороховых, детектив тихо позвонила. В руках она держала большой пакет с продуктами и второй, поменьше, с кисточками и красками. Дверь распахнулась. На пороге стояла Тося, кажется, всё в той же футболке, перепачканной акварельными красками. Рядом с девочкой, как и в прошлый раз, сидела огромная шотландская овчарка.

– Привет, – сказала Тося и улыбнулась Мирославе, как хорошей старой знакомой.

– Гав, – сказала Тася и внимательно посмотрела на пакеты.

– Привет, привет! – приветствовала обеих Мирослава. – А вы, девочки, опять не спрашиваете – кто там!

Тося хихикнула, Тася фыркнула.

Потом девочка объяснила:

– А мы вас в глазок увидели и обрадовались! Правда, Тася? – обратилась она к собаке.

– Гав, гав, – охотно подтвердила колли.

– Ой, а чего же мы вас в дверях держим?! – воскликнула Тося. – Проходите скорее в комнату!

– А можно на кухню? – спросила Мирослава. – Я бы чаю выпила.

– Можно и на кухню. Вы едите карамельки?

Мирослава покачала головой.

Тася вздохнула и сказала:

– Тогда чай будет с таком.

– С чем?

– Ну, ни с чем, с таком, значит – так.

– Нет, – ответила Мирослава, – чай будет с пирожными, конфетами и печеньем. А для тех, кто проголодался, ещё и с бутербродами.

– Ура! – искренне обрадовалась девочка.

– Гав, гав! – тряхнула головой Тася.

Они прошли на кухню. Тося великолепно справлялась с обязанностями хозяйки, она поставила на плиту чайник, пока он закипал, вдвоём с детективом они разгрузили сумки, что-то убрали в холодильник, остальное оставили на столе. Наделали бутербродов с сыром и ветчиной. Но при виде баночки с икрой Тося неожиданно опустилась на табуретку и по-старушечьи подпёрла подбородок и обе щеки руками.

– Что случилось? – встревожилась Мирослава.

– Это всё очень дорого, – прошептала девочка.

Волгина прикусила нижнюю губу и едва удержалась от того, чтобы не хлопнуть себя по лбу, как это делает Наполеонов, и не воскликнуть: «Какая же я балда!» Но она быстро поняла, что с Тосей нужно играть в открытую.

– Видишь ли, – сказала она, тоже опускаясь на табуретку, – у меня сложная и порой рискованная работа, но она хорошо оплачивается, и я могу позволить иногда порадовать чем-нибудь своих друзей.

– А я ваш друг? – быстро спросила Тося и встретилась с детективом взглядом.

– Я надеюсь, что да. И ты, и Тася. И ещё я хотела бы познакомиться с твоей мамой.

– Мама рано уходит и поздно приходит, – вздохнула девочка, – она много работает, чтобы мы могли как-то жить. И ещё нужно оплачивать мою художественную школу и краски, кисточки, картон, холсты…

– Ой! – воскликнула Мирослава. – Я кое-что тебе купила. – Она вручила девочке второй пакет. – Потом разберёшь, то ли это, что нужно.

Волгина взяла пару бутербродов и положила их в миску Тасе. Собака вопросительно посмотрела на свою маленькую хозяйку.