Миндальный вкус зла - [30]

– Почему вы так решили?

– Потому что он от администрации города. Пришёл спрашивать, хотим ли мы участвовать в конкурсе на звание лучшего двора. Вот и фотографировал двор и его жителей.

– И долго он здесь был?

– Два дня я его видел. Больше не приходил.

– Спасибо, Александр Петрович, вы очень мне помогли.

– Да не за что, невелика помощь, – пробормотал мужчина.

– Ещё один вопрос…

– Спрашивайте.

– А убитый не был тем самым фотографом?

– Нет, что вы, они совсем не похожи. Фотографу лет шестьдесят, он лысый, полноватый и роста небольшого, ниже меня.

– А что-то запоминающееся в нём было?

– Старый шрам на правом виске. Точно его кто-то кастетом когда-то ударил.

– Интересно. И ещё раз спасибо.

– Вы с Алёной Фёдоровной тоже говорить будете?

– Да, хотелось бы.

– Тогда я вас провожу, а то она может побояться и не открыть.

– Гаврик! – крикнул он. И пёс рысью примчался к хозяину.

Алёна Фёдоровна Костомарова, тщательно рассмотрев их в глазок, спросила:

– Это ты, Саша?

– Я, – ответил сосед.

– А кто с тобой?

– Детектив, переговорить с тобой о деле Прокофия хочет, открывай.

Щёлкнуло несколько замков, и дверь открылась. Алёна Фёдоровна Костомарова оказалась приятной пожилой дамой.

– Извините, что допрашивала с пристрастием, боязно сейчас открывать.

– Вы правильно делаете, – улыбнулась Мирослава.

– И то, бережёного бог бережёт, – сказал Мартынов, – ну я вам больше не нужен, пойдём с Гавриком догуливать.

– Да, да, конечно, спасибо вам большое, – отозвалась Волгина.

– Вы проходите в квартиру, чего на пороге стоять, – сказала Мирославе Алёна Фёдоровна.

В квартире пахло пирожками с капустой и ещё чем-то сладким.

– Пойдёмте на кухню, я только что пирожков напекла и кисель сварила. Скоро Лёва придёт. Это мой внук. Сын со снохой в Канаду на два года уехали по работе. А Лёву со мной оставили. Он в десятом классе учится. Чего мальчишку с учёбы срывать.

– Да, конечно, – согласилась Мирослава, проходя за хозяйкой на уютную светлую кухню.

– Садитесь, – сказала Алёна Фёдоровна, – вот сюда, здесь удобнее, – и пододвинула Мирославе стул.

Вскоре на тарелке перед ней уже лежали горячие пирожки, а рядом стоял большой бокал с киселём. Чтобы не обидеть хозяйку, Волгина надкусила пирожок и невольно прикрыла глаза от удовольствия.

– Вкусно? – спросила Костомарова.

– Пальчики оближешь! – искренне выдохнула Мирослава.

Волгина уже запила киселём второй пирожок, когда раздался звонок в дверь.

– Это Лёва, – поднялась со своего места хозяйка, – вы допивайте кисель, я Лёву накормлю, и мы поговорим в гостиной, дверь прямо по коридору.

Мирослава в точности выполнила просьбу хозяйки, предварительно сполоснув под краном бокал. Гостиная была в бежевом цвете – обои, шторы, чехлы на креслах и покрывало на диване гармонировали между собой. Алёна Фёдоровна пришла минут через пятнадцать.

– Вы уж извините, что заставила ждать. Лёву накормить надо было.

– Ничего страшного, – улыбнулась Мирослава, – тем более что вы и меня накормили.

– А как же! – всплеснула руками Костомарова.

– Я бы хотела поговорить с вами о Прокофии Геликанове и о том, что случилось в его квартире.

– О Прокофии с удовольствием расскажу всё, что знаю. Он парень серьёзный, работящий. Вот и жениться собрался. А тут такое несчастье с ним.

– Ну, не совсем с ним… – осторожно заметила детектив.

– Да, как же! Ни за что ни про что упрятали честного человека в тюрьму!

– Алёна Фёдоровна, его пока просто задержали, и никто бездоказательно сажать его в тюрьму не собирается.

– Ой ли, – усомнилась Костомарова.

– Уверяю вас. Вот и к вам я пришла, надеясь на вашу помощь.

– Ну, что ж, спрашивайте, всё, о чём знаю, расскажу.

– Вы видели жертву?

– Да, и не приведи господь никому такого видеть. Спрашивали, не жил ли он здесь. Я сказала, что нет. Я тут всех знаю. И ничей он не родственник, можете мне поверить.

– Верю. – Мирослава пока никому не собиралась говорить, что Четвертков был близко знаком с невестой Прокофия.

– У нас все соседи думают, что это воры…

– Удобная версия, – согласилась Мирослава, – но весьма сомнительно, что люди, решившие ограбить квартиру, ничего не взяли, но зато накрыли на стол и исчезли, предварительно убив одного из своих.

– Так, может, что-то и взяли, – вздохнула Алёна Фёдоровна.

– Исключить этого, конечно, нельзя. Но дверь чужими ключами или отмычкой не открывали.

– Не знаю, что и сказать…

– Расскажите мне об Оксане.

– Об Оксане? А что Оксана? Девушка она хорошая, добрая. Видно было, что любят они друг друга.

– А другие девушки у Геликанова были?

– До Оксаны были, – нехотя ответила соседка. – Но я так понимаю, что ничего серьёзного у Прокофия с ними не было.

– А какое они производили впечатление?

– Предпоследняя была так просто вертихвостка, – осуждающе проговорила Алёна Фёдоровна. – Инной её звали, дай бог памяти.

– А перед ней?

– Перед ней была девушка серьёзная, пару раз её всего и видела и, как звать, не скажу.

– А после того, как Прокофий стал встречаться с Оксаной, он не приводил других девушек?

– Конечно, нет, – искренне возмутилась Костомарова, – он же не ловелас какой. С Оксаной у них всё по-серьёзному было, – уверенно проговорила женщина.

– Алёна Фёдоровна, а вы случайно не видели фотографа, который снимал ваш двор и жителей?