Мимси Покет и дети без имени - [16]

Звон колокола прервал отца-настоятеля. Он поднялся и стал на ощупь искать свою палицу.

Никлас поспешно протянул её старику и хотел довести того до двери. Но настоятель отказался от помощи.

– В этом нет необходимости, сын мой. Я здесь уже так давно, что могу перемещаться с закрытыми глазами. Увидимся за ужином. А после я кое-что покажу тебе. Если, конечно, ты не возражаешь.

– Кое-что? – переспросил Никлас.

– Священную клепсидру[2], – ответил старик настоятель, загадочно улыбаясь. – Сокровище нашего монастыря.

С этими таинственными словами он вышел из зала и засеменил в сторону часовни, куда с разных сторон медленно тянулись остальные монахи.

Глава пятая

Пожалуй, настало время ненадолго прервать нашу историю и рассказать поподробнее о Мимси Покет.

Хотя бы то немногое, что о ней известно.

Раннего детства она совсем не помнила. У неё не было ни семьи, ни дома.

Её первые воспоминания – это монахини в белых чепцах и просторные мрачные комнаты сиротского приюта. Из кранов там лилась ледяная вода, а спальня отапливалась чугунной печкой, похожей на присевшую жабу.

Зарешеченные окна приюта выходили на улицу маленького провинциального городка с непроизносимым названием, недалеко от границы. Как она сюда попала? Мимси не знала. Она не знала в жизни ничего, кроме этого приюта.

Другие девочки иногда вспоминали родителей, которых потеряли, и шептались тихонько, чтобы монахини не услышали. Чаще всего это бывало вечером, в тот страшный час, когда опускается ночь и чувствуешь себя особенно одиноким. Мимси слушала их с интересом. Слова «мама» и «папа» ничего ей не говорили. Она была найдёнышем – вот и всё, что она о себе знала. И это давало повод остальным, тем, кто помнил родителей, над ней насмехаться.

Кроме того, Мимси была самой младшей – крошечной молчаливой девочкой с огромными глазами и слишком тонкими руками и ногами. У неё отнимали хлеб в столовой. На неё сваливали вину за все проступки, и она сносила за других наказания и выполняла за них самые сложные задания.

«Только попробуй проговориться сёстрам…» – шептали девочки ей в спину и щипали за бока – как бы в шутку. Она молчала. Она терпеливо сносила издевательства и никому не жаловалась.

В монахинях милосердия было ненамного больше. В приюте ничему не учили. Если не считать перерывов на три приёма пищи, воспитанницы дни напролёт драили помещение, стирали, гладили и работали в огороде, окружённом глухими стенами, за которыми начиналась улица. Вечером все занимались шитьём и плетением корзинок для дам из города. Монахини не могли позволить девочкам-сиротам бездельничать. Когда те вырастут, возможно, кто-нибудь возьмёт их к себе на должность горничной или сиделки. А до этого они прислуживали монахиням за столом, прибирались в комнатах и к ночи прогревали их простыни с помощью особых грелок, наполненных горячим углём.

Конечно, у сестёр были свои любимчики, а у любимчиков – свои козлы отпущения, которых выбирали из новеньких или самых слабых.

В семь лет Мимси, которая до сих пор терпеливо сносила все унижения, воткнула вилку в руку старшей девочки, которая ради смеха плюнула в её тарелку.

Неожиданный бунт дорого ей обошёлся. Сёстры высекли её и потребовали, чтобы она попросила прощения у своей мучительницы. Мимси отказалась. Тогда девочку заперли, лишив еды, на три дня и три ночи в комнате без окон, которую использовали для усмирения самых упрямых воспитанниц.

Всё время заточения Мимси тщательно изучала замок. А когда её наконец выпустили, потеряла сознание от голода.

Через месяц она вывихнула плечо девочке, которая была раза в три её больше. Та, полагая, что Мимси спит, пыталась отрезать ей косу, доросшую чуть ли не до колен. Мимси, стиснув зубы, вернулась в комнату наказаний.

Когда срок её заключения истёк и за Мимси пришли, дверь была заперта, но девочки внутри не оказалось.

Так началась долгая череда побегов. Каждый раз пойманную Мимси возвращали в приют. Чего только не перепробовали сёстры, чтобы заставить её покориться: сажали на чёрствый хлеб и воду, били кнутом, брили налысо, запирали на двойной оборот ключа… Напрасно.

Благодаря шитью руки Мимси стали настолько ловкими, что ни один замок не мог устоять. Многочисленные воспитательные походы за водой и дровами сделали её невероятно сильной для существа столь юного и миниатюрного. Другие воспитанницы теперь боялись Мимси. Монахини мечтали поскорее избавиться от строптивой девчонки.

Некоторые семьи из тех, что по воскресеньям посещали церковь, так далеко заходили в своих благотворительных порывах, что брали к себе сирот. В награду за щедрость эти богобоязненные граждане получали бесплатную служанку и вдобавок – денежное пособие, которое епархия ежемесячно выплачивала на содержание брошенных детей.

В десять лет Мимси попала в одну фермерскую семью. Там она спала в тёмной кладовке размером с крысиную нору, поднималась на рассвете, чтобы разжечь очаг, задать корм животным и выполнить множество разнообразной работы по дому, ради которой её, собственно, и взяли.

Долго она там не задержалась. В один прекрасный день, когда благодетель занёс над нею хлыст, Мимси перерезала ему подтяжки кухонным ножом.