И долго молчали.
— Зимой люди в деревне, надо полагать, посвободней, — наконец придумал я, что сказать.
— Так только кажется, — возразил мой агроном и стал неторопливо рассказывать, как обстоит дело с ремонтом техники и что сразу после Нового года планируют весенние работы и готовятся к севу.
Про бал у Куммариньша мы больше не говорили. Когда подъехали к вокзалу, я попросил зажечь в салоне свет и на листке из блокнота черкнул несколько слов:
«Катрин! Я действительно почти влюблен, но, к сожалению, я не Роже Вадим, я ношу другое имя. И все-таки не горюйте — вы будете моей вечной Катрин Денев. Роберт».
Эту записку я попросил агронома отвезти на веселую веранду в слампскую зимнюю ночь.