Мимикрия в СССР : воспоминания инженера, 1935 - 1942 годы, Ростов на Дону - [23]

Шрифт
Интервал

— Ольга, а где же твоя дочка?

— Оставила у родителей. Я рада, что родилась девочка, не люблю мальчишек.

— Рада, а оставила у мачехи! Разве нельзя было взять с собой?

— Нет, условия для ребенка не хороши, да и занята я целыми днями.

— А есть ли у твоей дочки отец? — поинтересовалась я.

— Какая ты смешная, конечно, есть отец. Это не было непорочное зачатие, ну, а мужа, если ты об этом спрашиваешь, у меня нет.

— Ты все такая же, Ольга.

— Валя, ну скажи, зачем мне муж? В жизни так много интересного, так много дела, которое хочется сделать! Я просто не хочу тратить силы на семью, не хочу себя связывать. И так много ограничений, которых невозможно избежать, я не хочу добровольно брать на себя еще одно ограничение — семью.

— Но если ты полюбила человека, иметь с ним семью это не ограничение.

— Я не полюбила человека.

— А дочка, ты же собираешься взять ее к себе?

— Возьму, когда она сама будет в состоянии смотреть за собой и помогать мне. Сказать тебе откровенно, я родила ребенка потому, что мне хотелось его. Хочется, чтобы у меня на всю жизнь был родной, близкий человек. Как встретила подходящего отца, так и родила.

— А что думает об этом отец?

— Отец? Он ничего не думает. Разве мужчины думают о ребенке в таком случае?

Я вспомнила, что Максим, ее прежний приятель, "думал" в таком случае и не хотел, чтобы у нее был от него ребенок.

— Он не из заключенных?

— Нет, инженер, как я.

— Вероятно, твоя дочка захочет потом узнать, кто ее отец?

— На память для дочки я запишу на бумажке имя отца и все, что о нем знаю… Расскажи, Валя, ты с Максимом переписываешься?

— Иногда, очень редко. Он перевелся на работу в Ленинград, уже доцент. Женился, и у него есть дочь.

— Которую он, наверно, назвал Валентиной?

— Ты угадала, — засмеялась я.

— Угадать нетрудно. На ком он женился?

— На химичке, она была на втором курсе нашего института, когда мы кончали.

— Ты ее знаешь?

— Очень немного. Хорошенькая блондинка, небольшого роста, лет на восемь моложе его. Кажется, неглупая. Она комсомолка, учиться приехала из Донбасса, отец шахтер… Не знаю, хорошо живут или нет, он в своих письмах о ней никогда не упоминает. Осенью он ехал на новое место работы в Ленинград, остановился на один день в Ростове и пришел повидать нас, но он приехал в рабочий день и я была целый день на службе, так что виделись мы недолго. Он доволен переводом. Интересно, бродя без дела по городу, он купил себе фетровую шляпу и мне было очень странно видеть его в шляпе. Все время, что я его знаю, он носил фуражку одного и того же фасона, а тут вдруг шляпа!

— Что же, он сделался франтом?

— Нет, увидел и купил, а потом, может, и пожалел… Оля, ты еще долго будешь жить в Сибири?

— Пока кончим плотину; вероятно, в следующем году. Потом поеду другую строить, только теперь туда, где работают вольные.

— Так и будешь странствовать, как перекати-поле?

— Странствовать очень интересно. Я не думаю, что я смогла бы жить всю жизнь на одном месте.

Все время, пока Ольга была со мной, в моем уме стоял вопрос: присоединилась ли она к антикоммунистической организации? Нашла ли ее? Когда-то она даже собиралась организовать такую, предлагала мне начать вместе. Наконец я решилась и спросила.

— В настоящих условиях моей жизни — это невозможно, — коротко ответила она.

Я, не собираясь заниматься политической деятельностью, не стала расспрашивать ее более подробно.

12

Наш инженер по организации труда, тов. Коваль, с которым я работаю в одной комнате, очень интересный человек. Он интеллигентный, начитанный, с хорошими манерами, и я была удивлена, когда он один раз сказал мне, что не помнит своей семьи и воспитывался в приюте.

— Не знаете, кто были ваши родители?

— Совершенно не помню их и не знаю. Мне кажется, меня передавали из одной семьи в другую несколько раз прежде чем я попал в приют. Я убегал из приюта и был некоторое время беспризорником. Потом мне посчастливилось, я попал в школу к Макаренко, вы, вероятно, знаете об этой школе, о ней написана "Педагогическая поэма".

— Эту книгу я читала. Но все-таки, если ваши родители погибли в гражданскую войну, так вам в то время было семь или шесть лет, вы должны их помнить.

— Очень смутно помню. Дело в том, что в приюте и в беспризорниках мы так часто рассказывали вымыслы о наших родителях, прибавляя к своим воспоминаниям то, что нам нравилось в рассказах других, что в конце концов правда так перемешалась с вымыслом, что я и сам теперь не могу их рассортировать! Я помню одно время я был твердо уверен, что мой отец был Чапаев[3], а один мой товарищ, беспризорник, уверял всех, что его отец был Стенька Разин. Ему очень нравилась песня о Стеньке Разине, вот он и выбрал его себе в отцы, выбрал, а потом и сам поверил.

Жизни в родительском доме я не помню, а вот приют помню хорошо. Мы там страшно голодали, помню, как однажды я сидел у окна, ловил мух и ел.

— Какой ужас! Но ведь если съешь муху, то потом обязательно вытошнит.

— Вытошнит, если нечаянно проглотишь живую муху, она шевелится в пищеводе и вызывает тошноту, но если муха убита, то ничего. Я испытывал это сам и знаю, я съел их не одну сотню в то время.


Рекомендуем почитать
Экономические дискуссии 20-х

Экономические дискуссии 20-х годов / Отв. ред. Л. И. Абалкин. - М.: Экономика, 1989. - 142 с. — ISBN 5-282—00238-8 В книге анализируется содержание полемики, происходившей в период становления советской экономической науки: споры о сущности переходного периода; о путях развития крестьянского хозяйства; о плане и рынке, методах планирования и регулирования рыночной конъюнктуры; о ценообразовании и кредиту; об источниках и темпах роста экономики. Значительное место отводится дискуссиям по проблемам методологии политической экономии, трактовкам фундаментальных категорий экономической теории. Для широкого круга читателей, интересующихся историей экономической мысли. Ответственный редактор — академик Л.


Делийский султанат. К истории экономического строя и общественных отношений (XIII–XIV вв.)

«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.


Ядерная угроза из Восточной Европы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Очерки истории Сюника. IX–XV вв.

На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.


Древние ольмеки: история и проблематика исследований

В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.


О разделах земель у бургундов и у вестготов

Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.