«Милый, ты меня слышишь?.. Тогда повтори, что я сказала!» - [44]

Вдруг Мужчина говорит:

— О чем ты думаешь?

Вы изумленно смотрите на него. Этот вопрос не в его стиле, как сказал бы Пруст. Вы беспокойно спрашиваете:

— Ты заболел?

Теперь его очередь удивляться:

— Нет. С чего бы это?…Во всяком случае я пока не чувствую.

(Ваш муж никогда не против мысли, что подцепил какую-нибудь холеру).

— Ты меня об этом спрашиваешь впервые за время нашей совместной жизни.

Он смеется.

Я старею, бедная моя Титиночка.

— На самом деле, я думала о годовщине нашей свадьбы.

— Странные мысли. А почему?

— Это как раз сегодня.

— А, черт! Я снова забыл!

— Уже в тридцать седьмой раз!

— Ты хочешь сказать, что сегодня тридцать восемь лет, как мы женаты?

— Да, мой господин.

— О-ля-ля! Как быстро бежит время!

— Ты мог бы добавить «рядом с тобой»… Мне было бы чертовски приятно!

— Ты же прекрасно знаешь, что я не мастер декламировать все эти слащавые глупости, которые так нравятся женщинам.

— О, да! Я знаю это уже тридцать восемь лет. Ты даже ни разу не сказал мне «я люблю тебя»!

— Слушай, могла бы догадаться, что раз я живу с тобой больше трети века, значит ты мне небезразлична.

— Иногда я говорю себе, что это только привычка. А иногда — что со мной так замечательно, что ты никогда не встречал никого лучше.

— Меня восхищает твоя скромность.

— Заметь, однажды мы чуть не развелись.

— По твоей вине!

— Ну и скотина!.. Ведь это ТЫ…

Мужчина наклоняется и прикладывает вам палец к губам.

— Вспомни! Мы поклялись никогда больше об этом не говорить.

— Ты прав. Прости.

Это жуткая драма для вас с мужем. Пропасть, вас разделяющая. Тема жестоких громких споров с криками, оскорблениями и даже (о, стыд!) с битьем посуды.

У вас разные политические взгляды.

А ваш Великий Мачо этого не выносит.

Супруга, по его мнению, должна думать и голосовать как он, Глава Семьи. Сопротивление такой старой яростной феминистки, как вы, выводит его из себя. Дни избирательных кампаний были в вашей семье днями кризиса, который и не снился миру политики. Вы взаимно обзывали друг друга социалистом в заячьей шкуре, грязным крайне-правым фашистом, крипто-коммунистическим мусором, низким аристо-буржуазным выкормышем (это о вас), сортирным троцкистом и интеллигентно-похотливой коброй.

Однажды, не сумев настоять, чтобы вы голосовали за ЕГО кандидата в президенты Республики, Мужчина начал угрожать, что убьет вас. Вы сбежали к одной из своих сестер.

Мужчина подал на развод.

Эмоции в семье дошли до предела.

Ваши дочери, истекая слезами, после бесконечных походов от отца к матери, мольбы и всхлипываний, сумели добиться вашего примирения (вам уже начали надоедать ночевки на диване у сестры). Они заставили вас поклясться их юными головками, что вы никогда больше не будете говорить о политике.

Вы сдержали эту клятву.

Не без труда.

Конец репликам, достойным «Кафэ де Коммерс» во время телевизионных новостей. «Такой-то — мошенник», «Сякой-то — гниль», «А Этот вообще, осел».

Конец комментариям колонки редактора ваших обожаемых журналов (каждый подписан на свой).

Конец голосованиям в одном участке. С тех пор Мужчина опускает свой бюллетень в Париже, а вы в Мустуссу.

Но в вашу семью вернулся мир. Ну, почти: семейная жизнь полна поводов для споров, которые оживляют существование и не дают вам заскучать вместе. А вы уверены, что скука — главный враг любви. Небольшая оживленная дискуссия гораздо лучше гробового молчания.

Мужчина потягивается и зевает.

— Что ты хотела бы получить в подарок на тридцать восьмую годовщину нашей свадьбы?

Перспектива получить подарок всегда вас радует. Вы нежно улыбаетесь своему Господину и Повелителю.

— То, что ты выберешь.

— Мне кажется, Месье Луи мечтает о небольшом ковшовом экскаваторе для Микулет.

У вас вырывается резкое «Нет!».

— Прости. Но мне немного надоели сельскохозяйственные подарки.

— Ну а тягач для сбора винограда?

— Нет и нет!

— Тогда что?

Вы размышляете. Чего бы вам больше всего хотелось?

Вы находите. И улыбаетесь.

— Это будет тебе очень дорого стоить!

— Ох! Большой бриллиант?

— У меня уже есть два прекрасных бриллианта в сейфе в банке.

— Да? И откуда они?

— Из наследства моей матери. Но поскольку я знаю, что ты не любишь женщин с драгоценностями, я их не ношу. Они пойдут дочерям.

— Ладно. Но я люблю мех. Настоящий. Как насчет соболя?

— Ага! Чтобы на улице на меня напали друзья мадам Бриджит Бардо и закидали помидорами и тухлыми яйцами…

— Тогда что?

— Три коротких слова: «я тебя люблю»…

Молчание. Потом Мужчина улыбается:

— Вот упрямая! Не мытьем, так катаньем!

Он резко встает, швыряет на землю подушки со своего шезлонга и указывает вам на него пальцем.

— Ложись!

— Что ты собираешься делать? — с легким беспокойством спрашиваете вы. (Никогда не ясно, что может придумать ваш муж).

— То, что ты обычно, обожаешь.

— Хорошо, но с условием, что ты скажешь: «Я тебя люблю».

— Хорошо, хорошо! Мы в доме одни?

— Абсолютно.

Мужчина срывает одежду с себя, с вас, поворачивается к солнцу, садящемуся за лесом Кусталь, и во всю силу своих легких орет:

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!!!!

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ….

ААА…, отвечает в холмах эхо.

Охотники на кабана, идущие между дубов по гребню Сулы изумленно глядят друг на друга.

— Кто это так кричит? — спрашивает старый Пьер с фермы Крошки Жинетты.