Милый недруг - [18]

У нас есть один ребенок, перед которым я буквально становлюсь в тупик — не могу же я признать, что меня победил пятилетний малыш! У него чередуется мрачная угрюмость с самыми дикими припадками буйства; то он не желает произнести ни единого слова, то вдребезги разбивает все, что только попадется ему под руку. Он здесь всего три месяца и за это время разбил почти все безделушки — правда, для искусства потеря невелика.

За месяц, за два до моего приезда он стащил скатерть со стола у служащих, пока девушка, которая должна была смотреть за детьми, звонила в коридоре к обеду. Суп уже подали. Можешь себе представить, что творилось! Миссис Липпет чуть не убила мальчика, но это не умягчило его нрава, все перешло ко мне в нетронутом виде.

Отец его был итальянцем, а мать ирландкой. У него рыжие волосы и веснушки — от Ирландии и самые красивые карие глаза, какие выходили из Неаполя. Когда отца закололи в драке, а мать умерла от пьянства, бедный малыш каким-то образом попал к нам. Я подозреваю, что он — от католической миссии. Что до манер — Господи, Господи! Он брыкается, кусается и ругается. Я прозвала его Петрушкой.

Вчера его притащили ко мне в канцелярию, обвиняя в том, что он опрокинул девочку и забрал у нее куклу. Он извивался и орал. Мисс Снейс бухнула его на стул позади меня и оставила, чтобы он успокоился, а я невозмутимо продолжала писать. Вдруг за моей спиной раздался страшный треск. Это он столкнул с подоконника зеленую вазу. Я вскочила так внезапно, что опрокинула чернильницу; когда Петрушка увидел вторую катастрофу, он перестал вопить, запрокинул голову и зашелся от хохота. Нет, настоящий чертенок!

Я решила попробовать новый метод, который вряд ли кто-нибудь применял в его бесприютной маленькой жизни — похвалу, одобрение и ласку. Вместо того чтобы бранить его за вазу, я сделала вид, что это — несчастный случай, поцеловала его и сказала, чтобы он не огорчался, мне ничуть не жалко. Он так удивился, что сразу замолчал, и пока я вытирала его слезы и чернильную лужу, таращился на меня затаив дыхание. Сейчас этот ребенок — самая большая наша проблема. Он нуждается в терпеливом, любящем, индивидуальном уходе, в настоящих отце и матери, а еще — в братьях, сестрах и бабушке. Но я не могу поместить его в приличную семью, пока не переделаю его лексикон и не искореню разрушительные наклонности. Я отделила его от других детей и продержала все утро в своей комнате, а Джейн убрала бьющиеся безделушки. К счастью, он любит рисовать, и два часа сидел на ковре, возясь с цветными карандашами. Его так удивило, что я заинтересовалась красно-зеленым паромом с желтым флагом на мачте, что он стал настоящим джентльменом. До тех пор мне не удавалось извлечь из него ни единого слова.

После обеда зашел доктор Мак-Рэй и стал восхищаться паромом. Петрушка сиял от творческой гордости. Потом, в награду за то, что он целых два часа был хорошим мальчиком, доктор взял его с собой к пациенту, и они поехали на машине в какое-то имение.

В пять часов разочарованный и поумневший доктор доставил Петрушку обратно. В степенном имении он бросал камни в кур, разбил стекла оранжереи и, схватив за хвост любимую ангорскую кошку, стал вертеть ею в воздухе. А когда милая старая дама попыталась внушить ему сострадание к несчастной, он послал ее к черту.

Жутко подумать, чего только не пришлось видеть и испытать некоторым из наших детей! Нужны целые годы солнца, счастья и любви, чтобы стереть ужасные воспоминания, запрятанные в маленьких головках. А детей такая масса, и нас так мало, что мы не можем обнимать их и сажать на колени, сколько нужно, у нас просто не хватит рук и колен.

Mais parlons d'autres choses![13] Ужасные проблемы наследственности и дурной среды, над которыми бьется доктор, проникают и в мою кровь. Это скверная привычка. Если хочешь приносить пользу на таком посту, как мой, нужно смотреть на все сквозь розовые очки. Оптимизм — необходимый щит для общественного работника.

«Уж полночь бьет на замковых часах». Помнишь, откуда это? «Кристабель»[14], Господи, как я ненавидела уроки литературы! Ты, акула словесности, любила их, а я ни слова не понимала. Однако эта фраза правдива, на часах — полночь, так что желаю тебе спокойной ночи.

Салли.

Вторник.

Мой милый недруг!

Вы обошли весь дом и гордо прошли мимо моего кабинета. А я ждала Вас с целым блюдом шотландского печенья, заказанного специально, чтобы задобрить Вас.

Если Вы действительно обижены, я прочту книгу о Калликаках; но Вы вгоните меня в могилу непосильным трудом. Почти вся моя энергия уходит на то, чтобы быть дельной заведующей, а этот дополнительный курс, который Вы со мной проходите, окончательно изведет меня. Помните, как Вы были возмущены на прошлой неделе, когда я призналась Вам, что накануне сидела до часу ночи? Так знайте же, мой дорогой: если бы я читала все, что Вы требуете, мне пришлось бы просиживать до утра.

Как бы там ни было, принесите книгу. Обыкновенно мне удается выкроить полчаса отдыха после обеда, и хотя очень хочется взглянуть на последний роман Уэллса, я готова вместо него утешаться Вашей слабоумной семьей. Тяжело жить на свете!