Милые женушки - [56]

– Да, – ответила Лорен. – Впервые за столько лет я чувствую себя свободной.

– От моего подавляющего отца.

– Да.

– Слава Богу! Я думала, этого никогда не произойдет.

Лорен закрыла глаза.

– Все время по дороге домой из больницы он со мной не разговаривал. Я извинилась. Я просила его простить меня. И все же он молчал.

– Никто никогда не смел ослушаться его, Лорен. Никто не смел.

– Он разведется со мной.

– Отец так сказал?

– Нет. Я сказала, а он молчал.

– Может, он справится с этим.

– Нет, если об этом узнают его приятели. Нет, если они узнают об этом в клубе.

– Мужчины. Они гораздо упрямее женщин.

– Гораздо. – Лорен не сказала Дори о своем подозрении, что полиции все рассказала Дана. Это больше не имело никакого значения. Лорен больше не было смысла прикидываться, что жить с Бобом Халлидеем – это прекрасно. Если в этом виновата Дана, то ее надо благодарить, а не проклинать. – Я думаю о том, чтобы поехать в Нантакет. Уехать из Нью-Фоллса на какое-то время.

Ребенок издал булькающий звук. Дори улыбнулась и коснулась его милого личика. Ей хотя бы нравилось быть матерью, если уж не женой.

– Ты пропустишь священный больничный праздник.

Лорен отвернулась.

– Не думаю, что по мне там будут скучать.

– Тогда я убегу с тобой, – выпалила Дори. – Мы с ребенком убежим с тобой.

– Ты не можешь! А как же Джеффри?

– Джеффри и мой отец – пусть убираются к черту, – ответила Дори. – А мы с тобой поедем в Нантакет.

– В таком случае, – произнес не кто иной, как Джеффри, появившись неожиданно на пороге, – вам может понадобится вот это, чтобы защититься от акул. – Между его большим и указательным пальцами висел огромный пистолет.

– Джеффри! – пронзительно закричала Дори.

– Уйди! Уйди! – воскликнула Лорен, хватая с дивана все подушки и закрываясь ими, словно пуховый наполнитель мог спасти от разрывных пуль, выпущенных из тридцать восьмого калибра.

– Боже мой! – сказал Джеффри, опуская пистолет. – Да успокойтесь вы.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Дори, еще визгливо. – Зачем тебе этот пистолет? Если ты забыл – здесь ребенок, между прочим.

Словно по сигналу, Лайам начал плакать.

– Я не забыл. Я почти не вижусь с ним, Дори. Господи! Неужели я не могу хотя бы видеться с ним? – Джеффри попытался пройти в комнату, но Дори подняла руку, как дежурный полицейский, который переводит школьников через дорогу.

– Не смей, – приказала она.

Он остановился.

– Зачем ты едешь в Нантакет?

– Зачем ты носишь пистолет?

Лорен прижалась спиной к окну, наблюдая за шахматным поединком, который разворачивался перед ней: ферзь, ладья, маленький Лайам, пешка.

– Я нашел его в пруду у Кэролайн Мичем.

Лорен отпустила подушки.

– Что?

– Садовники постоянно что-нибудь находят. Мячи для гольфа, перчатки, иногда даже змей. Не думал, что мне попадется оружие. Он валялся на кувшинке, как будто его кто-то бросил туда.

– Боже мой! – ужаснулась Лорен. – Ты показывал его Кэролайн?

– Никого не было дома, кроме служанки. По-моему, ей я не должен ничего говорить.

– А полиция? – спросила Лорен. – Ты должен отнести его к ним.

– Ну, я планировал туда пойти, после того как закончу с твоим газоном. – Он занимался их газоном и еще газоном Мичемов. Несмотря на то что он был частью «семьи», Джеффри знал, что Джек и Кэролайн – на первом месте.

– Отнеси его сейчас же, Джеффри, – потребовала Лорен. – Это может быть орудием убийства.

Он выпрямился в струну и посмотрел на пистолет под новым ракурсом.

– Ты думаешь, мистера Делано убили из него?

Для выпускника колледжа, пусть даже по ландшафтному дизайну, Джеффри иногда казался недалеким.

– Возможно, – сказала Лорен.

Они трое смотрели на пистолет, словно бы тот знал ответ.

– Ты считаешь, – спросила Дори, тут же забыв, что не разговаривает с мужем, – что кто-то бросил его в пруд Кэролайн по дороге на раут?

– Кто-то, – согласилась Лорен. – Или она сама.

Кэролайн пересекла просторный холл, как делала бесчисленное количество раз до этого, зная, что Элиз не нужен швейцар – «цепной пес», как она его называла, – который сообщает обо всех посетителях и делает тайные заметки о личной жизни каждого, кто здесь живет.

Однако швейцар мог бы знать, желателен ли приход Кэролайн или же у Элиз сейчас находится другой любовник.

При этой мысли она пошла медленнее.

Все-таки именно Кэролайн закончила все – ей пришлось закончить, спасибо этому слизняку Полу Тобину и двумстам тысячам долларов, которые она заплатила ему, видимо, для Винсента. («Ему будет интересно узнать, что вы лесбиянка, – сказал ей Тобин. – Деньги помогут ему хранить молчание и не трепаться на всех углах». Лишние двести тысяч для Тобина должны были «убедить ее», что он не проболтается Винсенту, что Элиз – ее любовница.

Поэтому она порвала с Элиз, чтобы защитить ее – от скандала, от Тобина, от Винсента и от того, чтобы девушка узнала, каким стал Винсент.

Кэролайн вошла в лифт, нажала кнопку со стрелкой «вверх» и приказала себе не думать об этом, потому что Винсент мертв и больше не может причинить им вреда.

Миссис Мичем поднялась быстро и спокойно, подошла к двери с буквой «В» на двери и нервозно нажала на звонок.

Она ждала.

Никто не открыл.

Она постучала.