Милые Крошки - [6]

— Интересно, — говорила Маргаритка, явно пытаясь осознать происшедшее. — Очень интересно.

Примула поправляла ленту на голове и мило улыбалась.

— С этой минуты, — пробормотала она, — никаких церемоний.

А Кассиан смотрел на няню.

Такой приземистой и широкой няни он ещё никогда не видел. Она стояла за дверью в столовой. Один из ящиков буфета был выдвинут. В глазу у няни был стаканчик с лупой, и она внимательно рассматривала столовое серебро. Почувствовав на себе взгляд Кассиана, няня обернулась.

— Здорово, — сказала она. — Ты кто такой?

— Занимайтесь своим делом, — ответил Кассиан, желая восстановить свой авторитет, несколько пошатнувшийся после неудачной атаки.

— Что это вы там делаете? — спросила Примула.

— Так, осматриваюсь, — ответила няня. — Выясняю, так сказать, диспозицию. Ложка неплохого класса, если позволите мне такое смелое замечание…

— Не позволим, — отрезала Маргаритка.

Дети устремили на няню Безмолвный Взгляд.

Няня, слегка раскрасневшаяся, расстегнула тугой крахмальный воротничок.

Маргаритка сказала:

— Как вас зовут?

— Няня Первого класса Петронелла Фраер. Можно просто Пит.

— Нам пора вкусно поужинать, няня Фраер, — ледяным тоном сообщила Маргаритка.

— О, а, — сказала няня Фраер. — В таком случае, что вы любите?

Ответом ей было недоумённое молчание. Обычно няни не спрашивают, чего вы любите, — они говорят. Маргаритка пихнула Примулу и Кассиана локтями. Здесь, возможно, какой-то подвох. Сейчас они попросят курицу, чипсы и клубнику со сливками, а няня всё равно даст им овсянку с комками и подгоревший заварной крем.

— Мы не знаем, — сказала Маргаритка с идиотской улыбкой. — Понимаете, мы застенчивые.

Няня Фраер, тихонько насвистывая, озирала статуи и люстры в холле. Потом она взялась двумя пальцами за подбородок, и детям явственно послышалось шуршание щетины, что было несколько странно, потому что няни, как правило, не бреются, даже такие, как няня Пресс, которая в этом явно нуждалась.

— Скажу вам так. — Няня вынула мобильный телефон. — Можем заказать индийскую, китайскую еду или пиццу.

Снова молчание, совсем обескураженное. Наконец Маргаритка сказала:

— Мы никогда не ели индийскую еду.

— И китайскую, — добавил Кассиан.

— А что такое пицца? — спросила Примула.

Няня Фраер сдвинула брови, такие густые и огромные, каких не бывало даже у прежних нянь. Она подошла к подносу с напитками и налила себе основательную порцию виски. Потом взяла, телефон, позвонила к «Хану», «Ли Хо Фуку» и в «Антонио» и с каждым поговорила по пять минут. Закончив, повернулась с весёлым блеском в глазах и сказала:

— Ребята, сегодняшний вечер — первый вечер остальной вашей жизни. Сегодня начинается будущее.

Дети сидели как громом поражённые. Они собирались разделаться с няней, как обычно. Но почему-то не знали, что подумать и что сказать.

И в конце концов произнесли нечто неслыханное.

— Да, няня, — сказали они.

3

Вечерок выдался ничего себе.

К еде пришлось какое-то время привыкать, потому что обычно их кормили тушеным мясом с картошкой и пригорелым рисовым пудингом. Но еда оказалась хорошей, с разнообразными ароматами, в особенности — пицца с ананасами, мятой и тунцом. А ещё лучше было есть её в гостиной, сидя на мягких медвежьих шкурах (папа Крошки застрелил много медведей, большей частью с вертолета) возле огня и плевать в газово-дровяной камин «Массив Уют-Инферно».

Маргаритка задала няне Питу множество вопросов. В отличие от других нянь, придерживавшихся мнения, что от любопытства кошка сдохла, няня Пит отвечала весьма охотно. Хотя в целом ответы её были малопонятны. Из её слов можно было заключить, что она имела весьма большой опыт в обращении с детьми, скаковыми лошадьми, а также игральными картами. Помимо этого, Кассиан всё время встревал с расспросами о том, как устроена игра в карты, а Примула то и дело интересовалась, чем это красным покрыт запечённый цыпленок — кетчупом, лаком или и тем и другим вместе. Но в целом ужин прошел чудесно. И у Маргаритки сложилось смутное впечатление, что няня Пит отнеслась к юным Крошкам примерно так же, как юные Крошки отнеслись к ней. Что для няни было странно, если не сказать дико.

Но особенно раздумывать об этом диве было некогда. После окончания ужина няня Пит коротко, но ярко продемонстрировала детям матросский танец хорнпайп. Затем она очертила правила игры в покер — юные Крошки усвоили их довольно быстро, а няня объявила об окончании игры, проиграв 11 фунтов 50 пенсов, и сказала, что их ждёт большое будущее. Потом они ещё разок станцевали хорнпайп. Короче говоря, большая гостиная с чёрным мраморным полом и крайне дорогими портретами раздетых толстых дам на стенах никогда не видела подобной сцены. После танцев они болтали и смеялись. Няня Пит с пивной серебряной кружкой, полной папиного Редкого Дорогого Портвейна, в руках развалилась в кресле, обитом золотой парчой, и курила крепчайшую «гавану». Потом она показала на рояль:

— Сбацайте что-нибудь.

— Не умеем, — сказала Маргаритка. — И всё равно, он расстроен.

— Расстроен?

— С тех пор, как мама уехала. Настоящая мама. Давным-давно. Мы не помним. Она на нём играла. Её любимая песня, папа говорит, была «Останься со мной». Они её хором пели. Потом мама уехала, а папа сошелся с мамой-секретаршей, и теперь папа никого не подпускает к роялю.