Слугу пришлось звать не один раз, а, когда тот соизволил явиться, Мафусал сказал ему:
— Узнай, когда принимает епископ! — Приказал таким тоном, будто ожидал от слуги отказа. — Да не забудь зайти в сад и сорвать хороших цветов для епископа.
— Вы что-нибудь знаете о книге Еноха? — спросил я, когда слуга удалился.
— Вероятно, она существует, — услышал я радостные для себя слова. — Говорят разное, но я видел несколько листов своими глазами. Говорят, их нашли бродячие клоунессы. Каким образом книга лишилась нескольких листов, я не знаю. Ты их тоже сможешь прочитать, Ной.
— Где? — с радостью спросил я.
— В книжном хранилище, — запросто ответил Мафусал, — я свожу тебя туда. Хранитель — мой хороший приятель… Я познакомлю тебя с ним. Если ты собираешься учиться в нашем городе, это знакомство лишним не будет.
— Если я спрошу у хранителя про книгу Еноха, я не подведу вас?
— Нет, имя отца уже разрешено, но тебе надо знать, что хранитель должен докладывать о твоем выборе текстов… Между прочим, Манефа всегда твердила, что никакой книги Еноха со знаниями пророческого будущего и пророческого прошлого не существует, что он призывал писать на бесплотных скрижалях души, и все такое! Он в самом деле говорил нечто подобное, но эти его слова никак не исключают того, что он мог оставить книгу. Тем более сам учил нас письменному слову. Правда, его письменность была основана на знаках каинитов, но Енох ввел несколько букв, обозначающих гласные звуки, до чего каиниты не додумались. Иавал-скотовод — вот кто может рассказать тебе о книге Еноха. Он писал об отце. Правда, говорят, Иавал крепко пьет…
Вернулся слуга с букетом цветов. Покладистость слуги насторожила Мафусала. Он поменял местами несколько цветов в букете:
— Иди! Стой! Выверни карманы!
— Дык!.. Зачем? — Слуга погрузился в уныние. Он не стал выворачивать карманы. Он протянул на ладони золотой боб.
— Ты украл у меня золотой боб!
— Один цветок я вырвал с корнем… Господин, надо быть дураком, чтобы не положить находку в карман.
— И ты, конечно, поленился подкопать землю рядом?
— Подкопал, но ничего больше не нашел. — Слуга раздраженно и с вызовом вывернул карманы. Мафусал приказал слуге открыть рот и осмотрел его. — Ступай! — И когда отпустил слугу, сказал мне, кивнув в сторону двери: — Мошенник! Только и норовит украсть из моей земли золото. — Голос Мафусала стал помягче, но еще чувствовалось раздражение. — А земля у меня замечательная: сама порождает золотые бобы.
Вскоре слуга вернулся с известием, что епископа нет в городе.
— Отнеси восковую табличку хранителю и пусть напишет ответ, когда мы сможем посетить его.
— Господин, вы смотрите на меня так, будто я украл у вас еще один золотой боб.
— Тебе нет доверия…
Мы зашли в один из домов и спустились в помещение, похожее на склеп. Освещалось оно лампадами, стоящими на треножниках, и лампадами, подвешенными на цепочках к потолку. На низких каменных столах лежали книги, свитки пергаментов на ясеневых скалках, стопки папирусов с бирками, восковые таблички для письма. Хранилище оглашалось сверлящим звуком сверчков. На каменных стенах были выбиты мудрые изречения. Хранилище казалось загадочным, и его хранитель казался человеком загадочным. Он был сухощав и сутул. На кончике его острого насмешливого носа сидели очки, но внимательные голубые глаза смотрели поверх оправы. На хранителе мешковато сидел хитон белого цвета.
— Я привел к тебе своего внука Ноя. Надеюсь, он будет учиться в нашем городе, а со временем станет возводить золотые купола над жертвенниками пастушескому Богу. — Представляя хранителя мне, Мафусал сказал: — Он не только знает все древние тексты, но и сам стихотворец!
— Да, забава юношеского времяпрепровождения: сочинял в молодости в потеху девицам и вдовам… Чем интересуется молодой человек?
— Я хотел спросить у вас про книгу Еноха, — сразу выдал я.
— О! — Хранитель иронично улыбнулся на меня и почему-то выпрямил свою сутулость. Слышно было, как хрустнул его позвонок.
— Как ты догадываешься, книги Еноха у меня нет, но найдется кое-что, что сможет тебя заинтересовать, — проговорил хранитель, загадочно улыбаясь. И поманил меня коротким жестом прямого указательного пальца. Хранитель остановился у стопки с папирусами и, согнувшись так, точно собирался подглядывать в замочную скважину, стал изучать кожаные бирки. — Кто рассказал тебе о Енохе-сифите? — спросил хранитель, продолжая с подслеповатым прищуром читать надписи на кожаных бирках.
— В школе проходили, — попытался пошутить я.
— Да-а? — протянул хранитель и как-то противно в себя хихикнул. — Сейчас — свобода! — Слово «свобода» он произнес хлестко, как короткое ругательство, а смешок его не оставлял никаких сомнений, что никакой свободы нет и в принципе быть не может. — Тэк-тэк… — Продолжал изучать бирки хранитель. — Молодой человек ведет себя правильно: в незнакомом городе с малознакомыми людьми надо вести себя осторожно. Святые нравы! — И опять хихикнул в себя. — Тэк-тэк… Значит, узнал юноша о книге, а прочитать ее не может…
— Многие вообще сомневаются в ее существовании.
— Да-да… Никто не знает, где она… Никто! Но очень многие хотят прочитать ее, — вслух рассуждал хранитель, рассматривая бирки. Позы он не менял и все как бы подглядывал в замочную скважину. — А если предположить, молодой человек, что вы все-таки найдете книгу Еноха, что вы надеетесь в ней прочитать?
