Миллионы женщин ждут встречи с тобой - [23]

И вот все закончилось. Резко, внезапно. Мы не медленно и меланхолично выплыли из любви, а взорвали ее ко всем чертям. Начали драться. Просто так, ни с того ни с сего. Однажды Эл пыталась вытолкать меня из машины — на полном ходу. В другой раз я швырнул в нее рождественскую елку. Откуда что взялось? Мы цапались почти как брат с сестрой. Стали настолько близки, что могли причинить друг другу боль. И скоро дело приняло серьезный оборот. Возможно, это была только игра, очередная приправа к нашим отношениям — но очень уж острая. А иногда я думаю, что в любовь встроен особый механизм, который восемнадцать месяцев спустя ломается. И его нужно заменить, как какой-нибудь мобильник.

Я отдаю себе отчет, что мы с Эл позволили сексу затмить все остальное: смех и нарды, шутливые бои и долгие прогулки. Мы забыли, как это делать. И просто трахались. А когда не трахались, то молча лежали в кровати и смотрели друг на друга, словно незнакомые. Рядом на полу валялась сломанная елка.

Думаете, это безумие? Не исключено. Любовь страстная и мучительная, как наша с Элли, всегда похожа на сумасбродство. Именно эта одержимость порой заставляет меня усомниться в эволюции. Такая страсть избыточна — ее слишком много, от нее слишком хорошо и в то же время слишком плохо. Бессонные ночи лишают сил. Как говорил Байрон, нельзя все время безнадежно любить, «иначе когда бриться?».

В общем, мы расстались. Без слез, но с грохотом. После очередного безумного секса я уехал. Просто взял и уехал.

На самом деле все было не так просто. Почти две недели у меня со спины не сходили шрамы от ее царапин. А когда они зажили, засвербели душевные раны. Всерьез и надолго. Мое покалеченное сердце как никогда разрывалось от любви к Элли. И как никогда — от ненависти. Я ненавидел ее за то, что она причиняет мне такую боль, за то, что я смертельно скучаю по ее волосам, бедрам и нашим голым нардам. Долгие месяцы я мастурбировал по три раза на дню, воображая Элли. Все остальное время я просто бродил по улицам, где мы жили, и искал взглядом женщин, похожих на нее. Меня бросало в дрожь, когда я различал вдали знакомый силуэт. Но каким-то чудом я так и не встретил Элеонор. Или она мне не встретилась — кто знает. За много лет мы ни разу не видели друг друга, хотя жили в одном районе. Должно быть, Господь уберег, спас от безумия и любви, которая в конце концов свела бы нас в могилу.

Мне понадобились два года, чтобы пережить расставание с Элли. В каком-то смысле я так его и не пережил. Вторая любовь самая сильная и глубокая, как сказал Пушкин. И все-таки я очень рад, что она выпала на мою долю, и даже готов испытать ее вновь.

Итак. О чем это я? Ах да, о Джун. Одержима ли она? Конечно нет. Не стоит льстить самому себе, ведь мы вместе только пару недель и даже не занимались сексом. С другой стороны, в какой-то степени китаянка все же сошла с ума.

Потому что она околачивается возле моих мусорных ящиков. Однажды утром я проснулся, отдернул шторы и увидел ее там — рядом с мусором. Джун смотрела на мои окна. Может, она устроилась на работу в компанию по вывозу мусора, но что-то я в этом сомневаюсь. Закрыв шторы, я сел за работу и попытался о ней забыть. Надеясь, что скоро она уйдет.

Через неделю все повторилось. Мусорщица. На этот раз она прикладывает к уху мобильник. Через минуту звонит мой. Я почти взбешен, и в то же время мне жаль Джун. Надо срочно что-то предпринять.

Поэтому я собираюсь с духом и иду вниз, туда, где стоят мусорные ящики и Джун в аккуратном пиджачке. Она до боли рада меня видеть, как будто ничего не случилось. Однако со мной это не пройдет. Убрав с дороги ящик, я говорю:

— Джун, все кончено. Прости. Перестань сюда ходить, ладно? Пожалуйста.

Что она сделает? Хорошо бы вышла из себя, покричала. Так я не буду чувствовать свою вину. Пусть даже ударит меня, если захочет, да, это избавит меня от ответственности.

Увы, Джун только всхлипывает и прячет слезы. Потом бормочет: «Прощай, Джем Бон», — и медленно уходит.

Вот так оно и закончилось. Я чувствую себя ужасно, опустошенно, но, по крайней мере, все позади. Единственное напоминание о Джун приходит спустя несколько недель: она присылает мне трогательную открытку. Поздравление с днем рожденья. Как ни странно, это действительно мой день рождения. Откуда она узнала? Боже мой.

Помимо чувства вины и угрызений совести, результатом наших грустных и странных отношений с Джун стало то, что я охладел к интернет-знакомствам. И вообще к знакомствам. Это же так… трудно. И так легко причинить боль людям. Как-то раз, сидя за ноутбуком и вдыхая первые запахи осени, доносящиеся из окна, я вдруг вспомнил, что уже целую вечность не посылал сообщений и не просматривал галереи. Мне просто плевать. С меня хватит. Но перед тем, как нажать «Прекратить подписку», я звоню своему редактору, Саймону.

— Как поживает статья, Шон?

— Какая?

— Как это какая? Статья про интернет-знакомства?

— А… — бормочу я. — Ну… — Черт, а что я могу сказать? Врать мне неохота, поэтому выложу все как есть. — Ну, я познакомился с девушкой, которая меня бросила; еще за мной охотилась китаянка. Мне пришлось отшить одну милашку только потому, что она была всего на три дюйма выше, чем надо. Ах да, еще у меня было свидание с русской, но сразу после него она вернулась на родину.