Миллионы Марко Поло - [48]

Слуга понимающе, хотя и с некоторым сомнением, ухмыльнулся. Доктор выудил из кармана купюру:

— Прошу вас, Джакомо. Этого хватит на хороший ужин и на билет — ну, скажем, до Рима.

Верный Джакомо посмотрел на купюру и торопливо взбежал по лестнице, чтобы собрать свое имущество. Две минуты спустя он исчез.

— Берег свободен, — объявил доктор. — Теперь мы первым делом освободим Этьена.

Они обнаружили шофера на первом этаже — тот был связан по всем правилам, но при этом в добром здравии. Он с изумлением посмотрел на графиню и астролога.

— Вот и я, Этьен! — сказал доктор. — Если бы я не появился здесь нынче вечером с моими друзьями, завтра я пришел бы сюда с полицией. В Италии мы можем обратиться в полицию, потому что здесь, в отличие от Франции, мы — законопослушные и уважаемые граждане. Ну а когда мы сведем счеты с вашим гостеприимным хозяином, на нас станут смотреть как на уважаемых граждан и во Франции. Пойдем же вниз и подготовим торжественную встречу владельцу дома. Он не замедлит появиться здесь через несколько минут.

Так и случилось. Этьен еще разминал затекшие члены, когда послышался плеск весел, и к сходням причалила гондола. Чей-то голос позвал Джакомо, но поскольку по понятным причинам тот не отозвался, гондольер сам выбрался из лодки. Они услышали, как он поднимается по ступеням ко входу в дом, открывает дверь и запирает ее за собой. Из тактических соображений они разбились на две группы — каждая расположилась по одну из сторон прихожей. Когда синьор делла Кроче зажег свет, они сочли, что настало время представиться.

— Джакомо! — еще раз крикнул хозяин дома. — Ты что, дрыхнешь, мерзавец? Ты приготовил ужин, как я приказал?

В это мгновение навстречу господину делла Кроче вместо ожидаемого им слуги Джакомо выступил доктор Циммертюр. Синьор делла Кроче не колебался в выборе приветствия. Его рука немедля потянулась к заднему карману брюк, но едва она достигла цели, руки верного Шмидта, стоявшего за спиной итальянца, крепко обхватили его торс. Борьба была краткой, но энергичной. Она перекинулась в холл, где часть старинной мебели навсегда утратила свой стиль под лаокооновым сплетением тел Этьена и хозяина дома. Несмотря на это, синьору делла Кроче удалось вытащить револьвер. Прогремели два выстрела, и на мраморные плиты пола посыпались осколки одного из зеркал, составляющих славу Венеции. Третья пуля, просвистев у самого носа доктора Циммертюра, разбила хрустальную лампу. После чего доктору удалось вырвать оружие из рук своего врага. Он побежал за веревками, которые еще недавно опутывали верного Этьена, и теперь с помощью Этьена и астролога доктор наконец обуздал неистовствовавшего синьора делла Кроче. Хозяина дома положили в шезлонг, и доктор, отдуваясь, встал.

— А теперь заглянем вот туда, — сказал доктор, указав на большой кожаный портфель, который побежденный отложил в сторону при входе в дом.

Доктор схватил портфель и осторожно положил на стол посреди комнаты. Очистив стол от всего, что на нем стояло, Циммертюр принес из соседней комнаты скатерть, расстелил ее на столе и открыл портфель.

Несколько минут он постоял, устремив взгляд в недра портфеля.

— Да, я был прав, — сказал он. — Но прежде чем продемонстрировать, насколько я был прав, позвольте мне вам кое-что объяснить, графиня Сандра.

Доктор снова закрыл портфель. Из уст синьора делла Кроче полился вдруг поток горестных воплей, проклятий и брани, который, казалось, никогда не иссякнет. Послушав их несколько секунд, доктор сделал знак Этьену. Из глубин кармана своих бриджей верный шофер извлек носовой платок, черный, как пиратский флаг. Одного его вида оказалось достаточно, чтобы синьор делла Кроче умолк, но для верности, рискуя, что ему откусят все десять пальцев, Этьен затолкал платок в рот своего бывшего гостеприимного хозяина.

Маленький толстячок-доктор заговорил снова, и все уставились на него, как завороженные.

3

Обращался доктор почти исключительно к графине Сандре.

— Шестьсот тридцать лет тому назад, — начал он, — на венецианский берег сошел человек, за плечами которого были удивительные подвиги. Он объездил всю Азию, для всех европейцев остававшуюся в ту пору неизвестной, сказочной страной. Он повидал сотни разных народов и изучил их обычаи. Он завоевал доверие чужеземного деспота, в течение семнадцати лет был его советником и три года управлял одной из его богатейших провинций. Он вернулся на родину, владея огромными богатствами, увенчанный славой, с запасом удивительных рассказов. Он ожидал, что его встретят с подобающим почетом.

Но его ждало глубокое разочарование. Мало того, что никто не оценил его подвигов. Никто не верил тому, что он рассказывал, над ним смеялись, его откровенно называли лжецом и даже дали ему прозвище, которое сопровождало его имя на протяжении веков: господин Миллион — мессер Милионе! Так отблагодарила Венеция одного из величайших своих сыновей — легко вообразить, какое это произвело на него впечатление! Он отправился воевать на стороне Венеции, был взят в плен и в тюрьме продиктовал рассказы о своих путешествиях соседу по камере. Но все это не изменило отношения к нему Венеции. В описании его путешествий видели увлекательный приключенческий роман — и только. Он женился, у него родились дети, но если он рассчитывал найти большее понимание в семье, он ошибся. Семья оказалась неспособна оценить такого человека. Я говорю это, — доктор отвесил поклон графине, — при всем уважении к членам этой семьи, здесь присутствующим.