Миллионы Марко Поло - [12]

— Послушай, друг мой, — обратился доктор к носильщику, молодому, крепко сколоченному эльзасцу. — Помоги мне найти то, что я ищу, и я заплачу тебе за три чемодана, хотя у меня с собой только дорожная сумка.

Носильщик услужливо осклабился:

— А что вы ищете, мсье?

Доктор объяснил. По мере того как доктор говорил, лицо носильщика все больше вытягивалось, наконец он почесал себя за ухом.

— Двадцать лет! — пробормотал он. — За последние двадцать лет тут много чего было. Ладно, спрошу папашу Анатоля.

Он наконец нашел папашу Анатоля, чье лицо было красным, как зимнее яблочко, а борода белая и кудрявая, как у соломенного козла, везущего Деда Мороза. Доктор повторил свой рассказ, и Анатоль стал в такт своему молодому коллеге чесать за ухом.

— Хороший, но дешевый отель, который был здесь двадцать лет назад? — стал философствовать он. — Была, например, «Золотая корона», был…

— Семейный отель, и притом приличествующий знатным людям, — уточнил доктор. — Не забывайте об этом!

— Был отель «Ампель» и отель «Шмидт», — продолжал размышлять Анатоль. — Но их уже снесли. Да, снесли. Двадцать лет — срок долгий.

— Очень долгий срок, — согласился доктор, начиная падать духом. — А последние двадцать лет можно, так сказать, считать год за два. Но все же есть здесь какие-нибудь отели, которые не снесли?

Он порылся в жилетном кармане и нашел потертую купюру. Как по мановению волшебной палочки, мысль Анатоля заработала быстрее. Повернувшись к своему молодому коллеге, он решительно сказал:

— Был отель «Турин»! И он сохранился. И это как раз то, чего мсье желает. Что скажешь? А?

Молодой носильщик угрюмо кивнул, но новая купюра из докторского кармана мгновенно развеяла его сомнения.

— Был отель «Турин», — подтвердил он. — И вы, сударь, должны остановиться в отеле «Турин». Тут и сомневаться нечего!

Сам доктор Циммертюр был в этом далеко не так уверен, но он прогнал свои сомнения. «В самом деле, не все ли равно, какой отель — почему бы не отель „Турин“? — подумал он, усаживаясь в машину. — Если окажется, что это не тот отель или никто не сможет сообщить мне нужные сведения, что ж, придется еще раз пересмотреть список отелей».

И он таким меланхолическим взглядом уставился в список, насчитывавший десятка два названий, что забыл полюбоваться окрестностями. А машина уже остановилась перед входом в отель «Турин» на набережной Шёпфлин.

Построенный четырехугольником вокруг служившего зимним садом дворика под стеклянной крышей, отель показался доктору как раз именно таким старомодным, как он и ожидал. В холле и гостиной стояла слегка обветшавшая мебель в стиле ампир. Старинные настенные часы из позолоченной бронзы и алебастра тикали, отсчитывая секунды и вспоминая о минувших счастливых мгновениях. Со стен смотрели старинные литографии с картин Винтерхальтера — отелю, несомненно, было лет пятьдесят-шестьдесят.

Доктора встретила бледная молодая дама. Она оказалась хозяйкой отеля. Дама показала доктору его номер, и он высказал несколько одобрительных слов насчет открывавшегося из окна вида. И тут же приступил к расспросам о том, что волновало его душу.

— Ах, мсье, если бы вы приехали всего на полгода раньше! Тогда еще жива была моя матушка, она владела отелем в течение сорока лет. Ни я, ни мой муж понятия не имеем о клиентах, которые жили в отеле двадцать лет назад.

— А ваши служащие?

— От тех, кто служил в давние времена, конечно же, никого не осталось, мсье.

Доктор мрачно кивнул. Этого можно было ждать. Что теперь делать? Съехать из отеля «Турин» и попытать счастья в другом месте? Это был, без сомнения, единственный разумный выход, потому что в этом отеле ему никаких сведений не получить — и все-таки, все-таки! Внутренний голос говорил доктору, что именно в таком отеле они — она и ее отец — должны были жить. Молодая хозяйка прервала его унылые размышления.

— Как же я могла забыть про Йозефа? — воскликнула она. — Конечно, у нас есть Йозеф! И если кто-нибудь может вам помочь, мсье, то это именно он!

— А кто такой этот Йозеф? — с бьющимся сердцем спросил доктор.

— Это наш сомелье. Он ровесник лучших наших марок и знает их как свои пять пальцев, но только издали, потому что он трезвенник.

— Сомелье, который не пьет вина! — со смехом воскликнул доктор. — Впрочем, ведь его зовут Йозефом — а это имя обязывает. Можете ли вы попросить Йозефа зайти ко мне, мадам? И пусть прихватит карту вин. Может случиться, что название какой-нибудь марки двадцатилетней давности напомнит ему клиента той поры!

Хозяйка ушла. И вскоре появился Йозеф.

Это был пятидесятилетний коротышка с бледно-серой кожей, с бесцветными волосами и жидкими бакенбардами — само воплощение корректности. Он носил пенсне в золотой оправе, за стеклами которого было очень трудно поймать его взгляд. Такие манеры и такой голос могли бы быть у какого-нибудь начальника конторы.

Йозеф степенно поклонился и положил на стол толстый черный требник — это и была карта вин. Доктор открыл страницу с перечнем эльзасских вин.

— Что вы скажете о Кефферкопфе?

— Молодое вино, еще не устоявшееся, но с большими возможностями, — тотчас ответил Йозеф тоном начальника, дающего отзыв о перспективах своего подчиненного.