Миллионер - [36]

Правда, за эти блага мне пришлось отвечать за техническое снабжение более тысячи объектов, одновременно строящихся в Москве, — от новых дорог до дач членов Политбюро и иностранных представительств.

Строители никогда не выполняли планов или сдавали объекты с ужасающими недоделками. Всю вину при этом они сваливали, конечно, на несвоевременность снабжения и недостаток фондов. Крайними всегда оказывалось наше управление и лично я.

Чтобы не сесть в тюрьму, надо было постоянно выкручиваться. Я это делал постоянно и очень благодарен той работе, потому что приобрел опыт предпринимательства на грани фола.

В самых трудных ситуациях меня поддерживала дружеская фраза, произнесенная одним из моих учителей — это был человек, который занимал очень высокий пост.

Однажды он сказал мне:

— В России можно решить любые вопросы, надо только захотеть. Можно даже пробить разрешение на строительство жилого дома на Красной площади в Москве! Если очень захотеть!

Это действительно было так.

Надо сказать, что коррумпированность чиновников тогда была на очень низком уровне. Взятки предлагались в лучшем случае в виде подарков. Чаще всего общение с чиновниками происходило по формуле «вы мне — я вам». Все тот же блат, которым можно будет воспользоваться в дальнейшем, когда понадобится.

Моя должность предполагала широкое использование блата. Я мог по-разному отнестись к строящимся объектам: выделить из фондов необходимые материалы и продукцию или, наоборот, завернуть ее на другой объект.

Кроме того, у меня была красная книжка с гербом, магическим словом «Моссовет» и лаконичной записью «Главный инженер» внутри. Это оказывало блестящее действие, особенно на периферии, так как многие считали меня самым главным из всех инженеров в Москве и окружали всяческими почестями. К трапу самолета подгонялись черные «Волги», меня встречали и размещали в номерах люкс лучших закрытых гостиниц. Для коммунистической элиты, а стоило такое проживание и питание в них сущие копейки из-за специальных дотаций.

Все владельцы красных книжек очень любили такие командировки, и я не был исключением.

Существовала продуманная система встреч и ведения переговоров с периферийными начальниками, дававшая в большинстве случаев нужные результаты.

Вначале из Москвы отправлялась телеграмма со специальным грифом — «Правительственная». В ней сообщалось, что едет главный инженер из Моссовета для решения государственных проблем. Бланки для таких телеграмм всегда лежали в моем столе.

По приезде я всегда вспоминал историю с Гришиной. Меня встречали представители местной администрации, я тут же сообщал, что необходима встреча с первым или вторым секретарем горкома партии, а он уже вызывал в кабинет директора предприятия, продукцию которого мне надо было получить для снабжения московских строек.

Дальше разговор состоял из заученных, абсолютно стереотипных фраз, действовавших на местных чиновников просто магически.

— Вам не надо объяснять, что Москва — столица нашей Родины и только одна в СССР? — начинал я разговор. — По постановлению Политбюро и личному приказу товарища Гришина нужно построить такой-то объект. Фондов у нас нет, поскольку задание срочное, сверхплановое, с красной полосой, но мы вместе с вами не имеем права его не выполнить! Оно находится под личным контролем…

— Ничем не можем помочь, — пытался возразить директор. — Мы и плановых заданий выполнить не можем, не хватает материалов, заказчики днем и ночью сидят на заводе, требуют по законным фондам…

— Минуточку, — перебивал я директора. — Как ваша фамилия? Вы давно в партии? Я думаю, вы не совсем поняли, зачем я приехал! Кто у вас там первый на очереди для отгрузки продукции — Казахстан или Минск? Вы захватили с собой документы?

Местный партийный секретарь хранил коммунистическое молчание, и директор тщетно ждал от него поддержки.

— А вы получили телеграмму? — спрашивал я секретаря, будто и не понимая, что иначе бы не сидел в этом кабинете.

— Да, конечно, надо бы помочь Москве, — наконец выдавливал из себя секретарь…

Дело было сделано. Уже загруженные вагоны разгружались или просто переадресовывались в Москву. Я уезжал после роскошного обеда с секретарем и директором, происходившего обычно в закрытом зале лучшего ресторана, куда входят с черного хода. В итоге все были довольны, кроме, разумеется, директора завода из Казахстана или Минска, у которого из-за меня срывался план и конфисковывалась законно принадлежавшая ему продукция.

Я никогда не был по природе зверем, но мне приходилось играть по правилам, которые диктовала система.

Некоторые истории тех лет остались в памяти на все мои последующие жизни. Когда была сдача Старого Арбата — первой пешеходной улицы в Москве, одного из моих объектов, — нужно было повесить большое количество шаров-фонарей. Высшее руководство решило, что фонари должны быть сделаны под старинное русское стекло золотистого цвета.

Мне нашли на Царицынском стекольном заводе стеклодува Витю, который сказал, что знает секрет этого стекла от отца и деда. Витя согласился изготовить требуемые пятьсот фонарей, но поставил очень конкретные условия.